Мои каменные джунгли… хотя какие к чертям собачим джунгли так, помойка кирпичная. Я каждый день дышу твоим ядовитым воздухом, я каждый день хожу по твоей потрескавшейся коже асфальта, у нас одна темнота на двоих мой уродливый брат. Что такое пара ударов в грудь тяжелыми берцами, что такое сломанная челюсть, по сравнению с твоим застывшим в ночи трупом? Я твой каннибал, я люблю жрать тебя по кускам, растаскивать тебя всего, без остатка. Чердак старого дома, почти в самом твоем сердце, только настолько забытого всеми, что даже голуби перестали здесь испражняться. И лишь зеркало пыльного окна, дарит тебе жизнь. - Голуби птицы мира, вестники господа, к чему им быть с нами, с таким мусором как мы с тобой? Да, давай закинемся колесами и будем в утробе мироздания хотя бы несколько коротких часов… минут… черт с ним, я согласен даже на секунды. - В последнее время твои глаза стали слепнуть, они больше не видят ни меня, ни себя. Ты становишься дерьмом. Нет, не думай, что ты продукт чьей – то распадающейся оболочки, ты и есть сама переваренная соком душевного уродства жизнь. - Из чего состоят твои мысли? Из забитых мечтаний? Надежд на теплый дождь и ласковый ветер? Нам не суждено испытать этого, потому что наша с тобой жизнь давно превратилась в мастурбацию мозга, где каждый оргазм, это лишь очередной кислотный приход. - Ты давно потерял свою душу, она ушла, она плывет в других облаках. Другого города. - Знаешь, порой действительно стоит сжечь Рим, чтобы сложить стихи, порой действительно стоит сжечь себя, чтобы обрести жизнь…
«Если ты сейчас смотришь в северное небо, улыбнись, я скоро найду тебя»
|