Блоги, дневники: бесплатно создать свой блог, создать свой личный интернет дневник

30.03.2008

23:42 Пролетарская солидарность

Запись открыта: всем

Рассказ.
Автор уверяет, что всё так и было на самом деле.

Юрий ШИЛЯЕВ
ПРОЛЕТАРСКАЯ СОЛИДАРНОСТЬ
рассказ
Дело это было в самом конце Эпохи. Застоя - как ее стали называть позже. Дорогой наш Леонид Ильич – «Бровеносец в потемках»- лепил очередную звезду героя Советского Союза на свою грудь, недавно расширенную гениальными советскими хирургами. Мы чувствовали - режим гниет и разлагается со страшной скоростью. Зарплаты растут, а в магазинах купить нечего. В газетах и по телеящику рапортуют о всё новых победах и успехах, а жить всё тяжелее. А самое главное: Где свобода? Где равенство? Где, наконец, братство? За что отцы наши и деды боролись и умирали? И чем закончится это гниение? Капитуляцией перед капитализмом? Реставрацией? Перерождением?
Нас, сознательных рабочих, не могли не волновать эти вопросы. Стали мы изучать труды классиков марксизма-ленинизма и других классиков, философию, политэкономию, присматриваться, как идут дела у наших братьев и товарищей в других странах мира. Да, и на наш строй пристальней взглянули. Бригада у на с на патронном заводе подобралась очень интернациональная - русские, евреи, татары сибирские и татары казанские, азербайджанцы, даже один негр, советский, правда, негр - Вова, дитя Московского фестиваля. Бригадиром у нас был дядя Витя Смирнов, личность выдающаяся. Было ему в то время немножко за пятьдесят, но успел мужик и повоевать и отсидеть при всех режимах – и при Сталине, и при Хрущеве и при Брежневе. Сидел за правду. И сильно не любил когда говорили, что сидел ни за что.
- Как это ни за что? Ни за что сидят пацаны, которые с голодухи кусок хлеба в киоске украли. А я очень даже за что сидел. За правду сидел. Да, и вообще, сидят на параше, а я срок мотал.
Ну, о дяде Вите и наших ребятах как–нибудь после расскажу. А сейчас об одном примечательном случае классовой солидарности, в нашем коллективе произошедшем, расскажу.
Итак, классовая пролетарская, да и просто человеческая, солидарность для нас стала альфой и омегой, основой основ жизни нашей бригады. И тут приходит к нам в бригаду молодой пацан, после армии. Женей зовут. И фамилия у него народно-академическая Лысенко.
Мы его сразу пытать:
- Ты, что же родственник народного академика, отца мичуринской генетики и ветвистой пшеницы?
- Нет, - говорит,- Не слышал я ни о каком таком академике. А родом я сам из села Целинного. Родителей нет. Воспитывала тетка. С армии пришел. Культуры в селе никакой нет. Чувствую - спиться могу. Решил в город ехать. Работать и учится заочно.
- Это ты правильно сделал. Работай, учись. Проникайся революционным учением и пролетарской, человеческой солидарностью. Готовься переделать весь этот поганый мир для настоящего человеческого общежития и братства всех людей.
Начал он работать постигать азы рабочего мастерства.
Назвали мы его - Академиком, очень уж фамилия у него была подходящая. И подход к действительности тоже фундаментальный, народно-академический. До сущности всех явлений доходил через практику - критерий истины, основу познания. Большие сомнения вызвала у него основа нашего мировоззрения - пролетарская солидарность. Приводит он такой простой пример:
- Еду я с родной деревни. Пересадку в Бийске делаю. Встретил товарища, вместе служили. Ну... Туда-сюда... Немножко выпили... В общем, зашел я в барнаульский автобус и упал в проходе. Хоть бы одна сволочь помогла! Ходят люди через меня, перешагивают. Как не человек какой, а чурка с глазами или вообще... Я тогда кричу: - Люди, помогите! Помогите встать... Хуй на ны... Никто не шевелится. Ладно. Граждане, - кричу - Помогите!.. Хуй на ны... Тогда кричу: - Товарищи! Помогите встать, кто может помочь... Представляшь... Хоть бы одна сволочь! Шевельнулась... Народ!
- Ну, а ты? - спрашиваем.
- Я тогда говорю: Ну и хуй с вами. Буду здесь лежать... Сумку с продуктами под голову положил... И лежу... Так всю дорогу от Бийска до Барнаула пролежал. Ни одна сволочь не помогла... Ходят все ...Перешагивают... И всё.
Отвечаем:
- Так ты не к тем обращался. Кто в автобусе ехал? - Сельская мелкая буржуазия. Мелкобуржуазная интеллигенция. И прочие холуи прогнившего режима.
- Как так? Какие такие, ещё холуи?- Обыкновенные, - говорим, - буржуйские холуи.
- Режим у нас загнивающий? - Загнивающий, видно на лицо. Хоть на Леньку посмотри, хоть вообще.
- Мелкая буржуазия у нас на селе есть? Есть. И в больших количествах. Будут они тебе помогать? Конечно, не будут. Сельская интеллигенция будет тебе помогать? Никогда. Пьяный, свинья... Федор Михайлович, Михаил Афанасьевич и прочие Александры Сергеевичи ... Народ сволочи, свиньи и т.д. Будут они тебе помогать? Нет. Свинья... А народ... Народ - сволочь... Вот так.
- А народ-то, почему не помог? Народ наш... Опять же колхозное крестьянство.
- Народ подумал, что ты буржуй, изгаляешься... Понты кидаешь...Если бы ты сказал: - Товарищи, помогите пролетарию... Хоть один бы пролетарий, да нашелся ...Помог. А может быть какой-нибудь колхозный крестьянин тебе бы помог.
- Не подумал.
– А ты думай!
И тут случился один случай. Поехал наш Академик в гости к двоюродному брату, который проходил службу в рядах Советской Армии в недалеком от нас поселке Топчиха. Поехал. Ждем в понедельник. Нет. Значит загулял. Не оправдал пролетарское доверие. Однако вечером появляется сильно усталый, больной, но веселый и находчивый. Так прямо с порога и заявляет:
- Мужики, я понял - есть пролетарская солидарность!
- Как так! Докладай!
- Значит так, товарищи. Топчиха оказалась прекрасным, высококультурным местом. У нас в Барнауле как? Придешь: Пива - нет. А если и есть, то очередь и мордобой. А там все культурно: Подошел. Тут тебе и наливают и закусывают, в смысле закуску в виде сырков несут и всяко... Хорошо... Словом немножко выпил я и пошел... Пошел к брату в часть... В части там правильно делают. Отец, брат - не важно. Раз пришел значит свой. Увольнительную тут же выписывают и свободен. Иди куда хочешь. Но не забывай, что ты в Армии. Так вот у них поставлено.
Вышли мы с братом. Я и говорю:
- Давай немножко выпьем в честь твоего увольнения из части. А он говорит:
- Я пью по-советски - немножко, но много.
- Это как?
- А вот так...
Короче, пришли мы в райцентр, зашли в пивбар. А там: Культурное обслуживание... Хочешь пива... Хочешь водки... Хочешь ещё чего... Одним словом социализм в гости...
- Нет, дружище, социализм не в этом. Социализм, совсем в другом... В истинно человеческом, в пространстве для развития культуры, в развитии экономического потенциала как основы для культурного развития ....
- Может быть, но для нас в то время это именно так...Одним словом выпили, закусили, подумали....Я и говорю:
- Хорошо у нас в СССР живется! А он говорит:
- Хорошо, но главное, чтоб буржуев у нас больше не было!Только не пошла, понимаешь, водка у брата. Может не в то горло попала, может еще чего. Одним словом начало его полоскать прямо на стол, на закуски и скатерть. Бежит официантка, бегут вышибалы. Выкинули нас из бара. А тут уж смотрим: - Мусора летят, хватают и вообще...
Короче... Повязали нас... Приводят в мусарню. И говорят брату:
- Беги, до части, мы тебя не видели... Добежишь - не посадим, а не добежишь... allles gut, (это у них присказка такая, как у немецких фашистов) сдаем в комендатуру.
- Ну, а ты, пролетарий...
- Да, я, пролетарий....
- Получишь по ебальнику и загремишь на 15 суток, пока трудящиеся тебя не освободят!
- А как же нам, трудящимся, жить...
- Не знаем. Живите, как хотите.
Тут старший мусорок и говорит: - Значит так, беги до поезда - Барнаульского - успеешь добежать - молодец. Не успеешь- alles gut, посадим на 15 суток, и будешь там кувыркаться до посинения.
- Понял - говорю- бегу.Выбегаю. Смотрю - поезд трогается. Догоняю. Цоп за поручни. Alles gut. Eine Grosse role.(это присказку у этих мусоров перенял). Так и поедем. Толкаю дверь. Дверь не открывается. Ещё раз толкаю. Не открывается. - Что делать? - Туда-сюда толкаю, ничего. А поезд скорость набирает... Холодно... Перчатки я в мусарне оставил... Смотрю - огни показались: разъезд... А поезд скорость даже не снизил. Мимо мчится. Ну, думаю все... Немножко так повишу, окончательно замерзну и конец... Прощайте, товарищи - пролетарии! Прощай, родной семнадцатый завод. И тут дверь в тамбур открывается. Это официант покурить вышел. Оказалось, это вагон-ресторан. А замерз я, товарищи, не поверите, до полного остекленения.Я значит этому халдею говорю:
- Водки мне, товарищ, в честь чудесного спасения!А он мне:
- Гусь свинье - не товарищ. Но водки, тем не менее, наливает полный фужер для шампанского.Словом выпил я три таких фужера и упал. Упал прямо, где стоял. От переживаний надо понимать.
- А может, водка слишком крепкая оказалась? Вот ты и того... Упал.
- Нет, товарищи водка мягко пошла. Как вода. Это все от нервов и переживаний.Немного времени прошло. Или мне так показалось? Будит халдей давешний...
- Мужик, тебе где сходить?
- Как где? В Барнауле.
- Так Барнаул тю-тю. Пять часов как проехали. К Новокузнецку подъезжаем.
- Так что ж делать-то?
- Не знаю. Выходи в Кузне. На чем-нибудь назад доберешься. Ты, дружище, чем, кстати говоря, рассчитываться собираешься?
- За что?
- Как за что? Проезд в вагоне-ресторане - раз. Водка - два. Обслуживание - три.
Одним словом насчитал халдей около 100 рублей. Я по карманам хвать-хвать. А деньги то мусора ещё в Топчихе выгребли.
- Друг - говорю - нет денег. Мусора выгребли. Ты мне свой адрес оставь, я тебе все до копейки вышлю. Слово пролетария!Смеётся халдей:
- Ты, пролетарий, куртку свою снимай.
И к куртке моей любимой, кожаной, подарку камэска моего армейского майора Игнатущенко тянется.
- Нет, - говорю - дружище. Куртка дорога мне как память о службе в рядах доблестной Наро-фоминской авиа дивизии, что в городе Кубинка находится, это под Москвой.
- Не знаю я ни Нар ни Фоминск, а куртку мне отдай в виде расчета за культурное обслуживание.
- Какая же, - говорю - это культура. С пролетария памятную куртку снимать.
Смеется халдей. А тут поезд остановился на вокзале в Новокузнецке. Я в двери. Халдей не пускает. Снимай куртку, - говорит. Вырвался я. Выскочил на перрон. Народ к электричкам идет. На смену ехать. Тут меня халдей догнал и давай бить. Здоровый гад. Наел ряшку на ворованных народных харчах. Сбил с ног и давай пинать.Я тогда закричал:
- Граждане, помогите! Идут мимо не останавливаются.
- Братья,- кричу,- помогите! Как будто не слышат.Тут тогда я и закричал:
- Товарищи, буржуи алтайского пролетария убивают.Остановился народ. Человека три подошли. Халдея оттеснили.
- В чем дело? - спрашивают. Халдей кричит - Да он рассчитываться не хочет. Проехал на халяву. Да ещё и водки напил на сто рублей.
Тут один мужик подходит, здоровый, сразу видно авторитетный. Халдею суёт десятку.
- Свободен, ничего он тебе не должен.
- Да как же так. Он же мне больше сотни должен.
- Я сказал - свободен. Беги отсюда пока живой.
И халдей побежал. А для ускорения ему несколько раз под говно пнули. Убежал.Тут ребята ко мне поворачиваются.
- А ты, товарищ, как к нам, в Кузню попал?
Ну, я подробно начал объяснять, как было. Про брата, Советскую Армию и Топчиху; про социализм, культуру и некачественные напитки в Топчихе; про мусоров и поезд. Тут этот здоровый, авторитетный говорит
- Понятно, сразу видно наш человек - советский, пролетарий. На тебе сто рублей. Как приедешь вышлешь - Виктору Коровушкину. Вот адрес.Сказал, протянул стольник одной бумажкой и побежал на электричку. А я так и сел на месте. Есть оказывается пролетарская солидарность!
Выпил я пива. "Шахтерское" называется. Хорошее. Полегчало. Сел я на электричку и вот к вам добрался...…
А деньги мы в тот же день Виктору Коровушкину выслали.А на переводе написали:
- БРАТСКИЙ ПРИВЕТ ПРОЛЕТАРИАТУ КУЗБАССА
ОТ СТАНКОСТРОИТЕЛЕЙ АЛТАЯ !