Вчера я была достаточно сильной для воспоминаний о былом, и достаточно слабой, что бы расплакаться о них. Потом, когда эти штучные слезинки иссякли, оставляя стягивающий след, как шрам, на лице, я задумалась – по поводу чего же они были? О том, что было так много времени назад? Нет, это было – хорошее… О хорошем не плачут, плачут о плохом, но плохого-то как раз и не было в тех воспоминаниях. О чем же?... О «недо»: сказанности, встреченности, любленности… И я, потрясая виртуальными кулаками в виртуальное небо, внутри себя закричала – «ненавижу! Уйди, оставь меня!» А Он сказал: «Настя, как же так? Ведь это то, что ты так бережно хранишь, что ты _сама_ не хочешь отдавать!» А я ответила: «Нет, я хочу сохранить хорошее, а плохое из этого – пусть уходит…» Он рассмеялся: «Ну уж нет. Ишь ты, хитренькая, ты уж выбирай – или все вместе, ил ничего». Мгновенно вспыхнувшая злость сменилась отчаяньем – я не смогу выбрать, и оставлю все, как есть сейчас – хорошее с плохим, не принимая последнее… Я опять потрясла кулаками и закричала – я не хочу такого выбора, зачем он?.. отказываясь от всего, что я имела ум и наглость проповедовать… Моя жизнь оказалась недостойной моих убеждений…
… Когда-нибудь, когда я все еще буду старой и мудрой, и кто-нибудь, молодой и глупый, будет расспрашивать меня о том, на воспоминания о коем у меня не всегда хватает мужества, я скажу: «Он имел время, что бы развлечься, и был достаточно умен, что бы знать, что может себе позволить. Я была маленькой и глупой, и позволила себе то, чем могла управлять… С течением времени я взрослела, сильнела, но и оно росло и крепло вместе со мной. Так вышло, что живя с этим, я так и не могу управлять им полностью…» Теперь же я стала опытнее. Я точно знаю, какое, когда и с кем безрассудство я могу себе позволить. У меня все взвешено, рассчитано, разложено и запротоколировано. Мои страсти стали рафинированы и безопасны, мои чувства не разрывают тело, они стали причесанными, а д а п т и р о в а н н ы м и. Да, я забочусь о своем спокойствии и благополучии. Но, вспоминая те немногие моменты жизни, которые мне хотелось бы пережить еще хотя бы раз, и переживанием которых, я надеюсь, меня наградят в финале (за что, спрашивается, наградят?), я понимаю, что уж они-то не были рафинированы, уложены и адаптированы к повседневности. Они были Неожиданны и Безрассудны, и это было лучшее, что вообще было…
Тогда я чувствовала себя Человеком, может, не совершившим ничего выдающегося для человечества, но тогда это было не нужно и не важно, тогда об этом даже и не думалось… А теперь я чувствую себя Ничтожеством («Аллилуйя! Я – ничтожество!» (с)). И единственное, что приходит в голову, чего бы можно было сделать наиболее достойного – это пойти и застрелиться, дабы не унижаться (унижать себя) окончательным превращением в клушу, кичащуюся своими _былыми_ свершениями.
/ Да, мне приходило в голову, что я уже немного «того»…
// Да, я слышала о том, что «…когда Бог говорит с человеком – это уже шизофрения».
/// Знаешь, Слег, это, скорее всего, да и наверняка, не очень, даже совсем не, литературно, зато…
23.01.05
|
