Совсем недалеко ухнул взрыв. Мы переглянулись, но продолжили идти. Как вдруг навстречу нам побежала свора собак. Не разбирая, от ужаса, дороги, они неслись лишь бы быстрей. И отстав от них, ковылялась большая лохматая белая псина. Она быть может торопилась больше других, она не хотела отставать от всех. Но не могла. Все лапы у нее были оторваны. И на своих кровавых культяшках, она пыталась бежать. Наверное, никак не могла понять, что же все-таки произошло. Что такое ужасное накрыло ее с головой, перевернуло и заставило бежать? Она безостановочно лаяла, скулила и, по временам останавливаясь, чтобы зубами, как от блох, избавиться от непонятной боли мешавшей бежать. И снова подняв морду устремлялась вперед вдогонку за остальными. Но те уже были далеко.
«Ее надо пристрелить» - сказал кто-то. Сказал один, но подумали все. Собака была ближе ко мне. Я вскинул карабин и выстрелил. Псина как-то сразу осела на задницу. На шее у нее появилось пятно крови. Она замолчала, и только грустными глазами смотрела на нас. Я подошел ближе. И в упор выстрелил в голову. Собака опрокинулась, но снова поднялась. Она стала хрипеть и задыхаться, но вовсе не хотела умирать. Я выстрелил еще. После него она уже не поднялась, но все равно тяжело дышала и косила на меня одним глазом. Бешеная злость проснулась во мне. Я замахнулся, чтобы прикладом размозжить ей череп. Но кто-то крепко удержал меня за руку. «Пошли!» - сказал мне командир спокойным голосом.
|
