Роберт Хайнлайн.
«Колумб был остолопом» всё-таки Дверь в лето мне больше понравилась... и вообще, я спать :)
В прохладные сумерки бара вошел новый посетитель, и сидящий у столика в углу жизнерадостный толстяк завопил, перекрывая голосом шум кондиционера:
- Эй, Фред! Фред Нолан! Идите к нам! Познакомьтесь с профессором Эпплби - главным инженером звездолета "Пегас". Я только что продал профессору партию стали для его коробочки, давайте по этому поводу выпьем!
- С удовольствием, мистер Барнс, - согласился Нолан. - А с профессором мы знакомы, моя компания поставляет ему приборы.
- Ну тогда тем более необходимо выпить. Что вам, Фред? "Старомодный"? А вам, профессор?
- И мне. Только не зовите меня профессором, пожалуйста. Во-первых, я не профессор, во-вторых, чувствую себя стариком, когда вы меня так называете.
- Хорошо, док! Эй, Пит, два "старомодных" и один двойной "манхэттен"! А я-то и впрямь раньше представлял вас старцем с длинной седой бородой. Но вот теперь, познакомившись с вами, все никак не могу понять...
- Что именно?
- Зачем вам, в ваши-то годы, хоронить себя в такой глуши...
- "Пегас" ведь в Нью-Йорке не построишь, - заметил Эпплби, - да и стартовать отсюда удобнее.
- Оно, конечно, но я о другом. Я вот о чем... Вам нужны специальные сплавы для звездолета. Пожалуйста, я продам. Но скажите мне, на кой вам все это сдалось? Что вас тянет на эту Проксиму Центавра?
- Ну, этого не объяснишь, - улыбнулся Эпплби. - Что тянет людей взбираться на Эверест? Что тянуло Пири на Северный полюс? Почему Колумб уговорил королеву заложить ее бриллианты?
Бармен принес поднос с напитками.
- Послушай, Пит, - обратился Барнс к нему. - Ты бы согласился лететь на "Пегасе"?
- Нет. Мне здесь нравится.
- В одних живет дух Колумба, в других он умер, - отметил Эпплби.
- Колумб рассчитывал вернуться обратно, - стоял на своем Барнс. - А вы? Вы же сами говорили, что лететь не меньше шестидесяти лет. Вы же не долетите!
- Мы - нет, наши дети - да. А обратно вернутся наши внуки.
- Но... Вы что, женаты?
- Разумеется. Экипаж подбирается только семьями. Весь проект рассчитан на два-три поколения. - Инженер вынул из кармана бумажник. - Вот, пожалуйста, миссис Эпплби и Диана. Ей три с половиной года.
- Хорошенькая девочка, - взглянул на фотографию Барнс. - И что же с ней будет?
- Как что? Полетит с нами, разумеется. - Допив коктейль, Эпплби встал. - Пора домой.
- Теперь моя очередь угощать, - сказал Нолан после его ухода. - Вам то же самое?
- Ага. - Барнс поднялся из-за стола. - Пошли за стойку, Фред, там пить удобнее, а мне сейчас надо не меньше шести бокалов.
- Пошли. А с чего это вы так завелись?
- То есть как "с чего"? Разве вы не видели фото?
- Ну и что?
- Что! Я торговец, Фред, продаю сталь, и мне плевать, на что ее употребит заказчик. Я готов продать веревку человеку, который собирается ею удавиться. Но я люблю детей. А тут эта малышка, которую родители берут в сумасшедшую экспедицию!.. Да ведь они обречены на гибель! Они не долетят!
- Может, и долетят.
- Все равно это безумие. Давайте скорее, Пит, и налейте себе тоже. Вот Пит, он у нас человек мудрый! Он-то ни в какие звездные авантюры не пустится. Подумаешь, тоже! Колумб! Да дурак он был, Колумб! Остолоп! Сидел бы себе дома и не рыпался!
- Вы неверно меня поняли, мистер Барнс, - покачал головой бармен. - Ведь если бы не такие люди, как Колумб, нас бы сегодня не было здесь, верно? Просто по характеру я не путешественник. Но путешественников уважаю. И ничего не имею против "Пегаса". А дети были и на борту "Мэйфлауэра".
- Это совсем не одно и то же, - возразил Барнс. - Если бы господь предназначал человека для полетов к звездам, он создал бы нас с ракетными двигателями.
- Мой старик, помнится, считал необходимым ввести закон против летательных аппаратов, потому что людям от природы не дано летать. Он был не прав. Людям всегда хочется попробовать что-нибудь новое, отсюда и прогресс.
- Вот уж не думал, что вы помните время, когда люди еще не летали, - сказал Нолан.
- О, что вы, я уже стар! Да уже здесь лет десять прожил, не меньше.
- А по свежему воздуху не скучаете?
- Нет. Когда я продавал напитки на Сорок второй улице, свежего воздуха там не было и в помине, так что не по чему скучать. А здесь мне нравится. И всегда есть что-то новое. Сначала атомные лаборатории, сейчас вот "Пегас". А главное - здесь мой дом. И... всего одна шестая сила тяжести. На Земле у меня все время опухали ноги, когда я стоял за стойкой, а здесь я вешу всего тридцать пять фунтов. Нет, мне нравится здесь, на Луне.
|
