Влас Дорошевич
СВЯТОЧНЫЙ РАССКАЗ (отрывок)
Иван Петрович, отставной полковник и большой добряк, закурил толстейшую папиросу и воскликнул:
- Чтоб чёрт меня взял, если я когда-нибудь забуду эту ночь! При воспоминании о ней до сих пор мороз подирает по коже.
Мы придвинулись поближе к столу.
- Я ехал, чёрт меня знает зачем, по железной дороге. За окном выла вьюга.
Нас было двое в вагоне: я и какой-то молчаливый пассажир... От скуки я задремал.
Чёрт меня знает, сколько времени я спал, но только, когда проснулся, было тихо, как в могиле. Мы не двигались.
Я взглянул в окно. Сплошная белая стена снегу, вплотную прилипшая к стеклу. Дверь занесена.
Мы погребены в сугробе вдвоём с моим спутником. Я оглянулся на него.
- Занос! - крикнул я.
- Да, занос! - преспокойно ответил он.
- Но ведь можно погибнуть в этом дьявольском ящике под сугробом снега.
- Не думаю. Недели через две нас отроют!
- Но ведь мы до тех пор умрём с голоду!
Он преспокойно отвечал:
- Нет. По крайней мере, что касается до меня. Когда мне станет невтерпёж, я вас съем.
- То есть как?
- Для меня это совершенно привычное дело. Я людоед.
- Такие шутки неуместны, милостивый государь!
- Да я вовсе и не думаю шутить. Я вас съем.
И он даже облизнулся, глядя на меня.
- Мне кажется, вы будете недурны на вкус. Сначала я съем у вас почки. Признаться, давно не ел почек...
Впрочем, бросим этот разговор. А то у меня разыгрывается аппетит. Я могу начать есть сейчас же, и тогда мне вас не хватит на две недели.
Я старался говорить как можно вежливее.
- Где же вы приобрели… такую странную замашку?
- Есть вашего брата? У дагомейского короля Беганзина, милейший. У него. Отличная кухня.
Уберите ваши ноги! Ваши ноги мешают мне рассказывать. Глядя на ваши ноги, мне ужасно хочется ножек фри.
Я сел по-турецки, свернув ноги калачиком...
Он облизнулся, глядя на мои руки.
Я надел перчатки.
- Благодаря людоедству, я сделал даже отличную карьеру
- Благодаря людоед…
- Не раскрывайте так широко рот. Я вижу ваш язык!.. Да-с, сделал карьеру! Это очень просто.
Когда мне хотелось повышения, я заманивал товарища, чьё место хотел получить, к себе в гости и съедал его.
Пока я делал карьеру, из нашего отделения пропало три столоначальника, два экзекутора, один начальник отделения и один писец.
Впрочем, последнего я съел не для карьеры, а просто потому, что он скверно писал.
Теперь мне хочется перевестись в N-ск, и я еду туда. Думаю съесть начальника департамента. И вдруг этакая неприятная задержка!
Впрочем, - добавил он, облизнувшись, - вы скрасите моё одиночество. Вы мне, чёрт возьми, нравитесь!
Я съем вас только тогда, когда мне будет невтерпёж! Но пока вы должны рассказывать мне смешные анекдоты...
Вы понимаете моё положение?!
Я забился в угол вагона и два дня не смыкал глаз.
И в это время я ещё должен был ему рассказывать смешные истории, чтоб он непременно держался за бока от хохота.
Так прошло двое суток, на третьи…
Мы ещё ближе придвинулись к столу:
- Ну, и что же?
Полковник оглянул нас презрительным взглядом, в котором можно было прочитать: «Эх, вы, щенята!»
и, глубоко вздохнув, закончил свой рассказ:
- Голод не тётка!.. На третий день он меня съел!
Влас Дорошевич
|
