Влас Дорошевич СВЯТОЧНЫЙ РАССКАЗ (отрывок) Иван Петрович, отставной полковник и большой добряк, закурил толстейшую папиросу и воскликнул: - Чтоб чёрт меня взял, если я когда-нибудь забуду эту ночь! При воспоминании о ней до сих пор мороз подирает по коже. Мы придвинулись поближе к столу. - Я ехал, чёрт меня знает зачем, по железной дороге. За окном выла вьюга. Нас было двое в вагоне: я и какой-то молчаливый пассажир... От скуки я задремал. Чёрт меня знает, сколько времени я спал, но только, когда проснулся, было тихо, как в могиле. Мы не двигались. Я взглянул в окно. Сплошная белая стена снегу, вплотную прилипшая к стеклу. Дверь занесена. Мы погребены в сугробе вдвоём с моим спутником. Я оглянулся на него. - Занос! - крикнул я. - Да, занос! - преспокойно ответил он. - Но ведь можно погибнуть в этом дьявольском ящике под сугробом снега. - Не думаю. Недели через две нас отроют! - Но ведь мы до тех пор умрём с голоду! Он преспокойно отвечал: - Нет. По крайней мере, что касается до меня. Когда мне станет невтерпёж, я вас съем. - То есть как? - Для меня это совершенно привычное дело. Я людоед. - Такие шутки неуместны, милостивый государь! - Да я вовсе и не думаю шутить. Я вас съем. И он даже облизнулся, глядя на меня. - Мне кажется, вы будете недурны на вкус. Сначала я съем у вас почки. Признаться, давно не ел почек... Впрочем, бросим этот разговор. А то у меня разыгрывается аппетит. Я могу начать есть сейчас же, и тогда мне вас не хватит на две недели. Я старался говорить как можно вежливее. - Где же вы приобрели… такую странную замашку? - Есть вашего брата? У дагомейского короля Беганзина, милейший. У него. Отличная кухня. Уберите ваши ноги! Ваши ноги мешают мне рассказывать. Глядя на ваши ноги, мне ужасно хочется ножек фри. Я сел по-турецки, свернув ноги калачиком... Он облизнулся, глядя на мои руки. Я надел перчатки. - Благодаря людоедству, я сделал даже отличную карьеру - Благодаря людоед… - Не раскрывайте так широко рот. Я вижу ваш язык!.. Да-с, сделал карьеру! Это очень просто. Когда мне хотелось повышения, я заманивал товарища, чьё место хотел получить, к себе в гости и съедал его. Пока я делал карьеру, из нашего отделения пропало три столоначальника, два экзекутора, один начальник отделения и один писец. Впрочем, последнего я съел не для карьеры, а просто потому, что он скверно писал. Теперь мне хочется перевестись в N-ск, и я еду туда. Думаю съесть начальника департамента. И вдруг этакая неприятная задержка! Впрочем, - добавил он, облизнувшись, - вы скрасите моё одиночество. Вы мне, чёрт возьми, нравитесь! Я съем вас только тогда, когда мне будет невтерпёж! Но пока вы должны рассказывать мне смешные анекдоты... Вы понимаете моё положение?! Я забился в угол вагона и два дня не смыкал глаз. И в это время я ещё должен был ему рассказывать смешные истории, чтоб он непременно держался за бока от хохота. Так прошло двое суток, на третьи… Мы ещё ближе придвинулись к столу: - Ну, и что же? Полковник оглянул нас презрительным взглядом, в котором можно было прочитать: «Эх, вы, щенята!» и, глубоко вздохнув, закончил свой рассказ: - Голод не тётка!.. На третий день он меня съел! Влас Дорошевич
|