Блог пользователя Gerald

16.02.2011

21:54 Много букав, не осилишь

Запись открыта: всем

Дневник смерти.
Проснулся. Умылся. Позавтракал. Пошел учиться. Стоп! А вот и первые проблемы в ведении дневника. Сначала хотелось записывать всё. Потом, здраво рассудив, отказался от описания справления естественных человеческих нужд. А теперь вот, получается, что учиться я пошел голышом. Это не правда! Хотя думаю, пойди я голый, всем было бы глубоко плевать. Ну, может быть, еще одна причина посмеяться надо мной. Да, я не душа компании. Да и вообще не общительный. Не зря же завел дневник?
Но это не интересные никому слюни. Конечно, именно их и надо сливать в "дорогой дневник", но все равно его кто-нибудь потом прочитает. Так зачем мучить человека глупыми эмоциями? Словом, это все не важно.
Значит, сделаем так: между "умылся" и "позавтракал", я успел еще и одеться. Джинсы и полосатая кофта. Не притязательно? И отлично! Меньше причин прикапываться в школе.
Путь мой лежал через площадь напротив вокзала. И вот иду я себе каждое утро через эту площадь и смотрю на башню. То ли старая водонапорка, то ли склад, какой. Это и не важно. Главное её недавно покрасили и теперь это вылитая башня волшебника. Или не волшебника. В три этажа всего высотой, кирпичная. Идешь и представляешь себе вид из окна. Не ожиданный. Не просто площадь в маленьком городе, а дремучий лес. Или может в другом мире это маяк?
Кто лукьяненковский "черновик" читал, тот меня поймет.
Может показаться, что я просто мелкий фантазер. На что я возражу: не такой уж и мелкий! Одинадцатый класс, это уже не детсад. Хотя гордиться этим глупо.
Просто привык я так. Меньше слов, больше мыслей. Строю себе воздушные замки, раз не могу настоящий. Отличный способ сбежать от одиночества это воображаемый друг. Ну, или дневник, я ведь еще не совсем шизанутый. С духами не разговариваю, только с книгами.
Вот мы вышли к еще одному рубежу. Я люблю читать. Наверное, потому что в жизнь не познаю всего того, что переживает герой всего за пять сотен страниц. А героев дома не мало. Родители такую страсть одобряют. Гипертрофированная любовь к образованию, конечно же. Иногда я задумываюсь, не было ли мне лучше, если бы я поменьше читал и побольше гулял. Может быть, хоть как-то стал бы понимать одноклассничков. Вряд ли. Но вдруг?
Я снова отвлекся! Боюсь разочаровать моих будущих читателей (Привет, Мам!), но такие отступы не будут редкостью в моем дневнике.
Иду я, значит, в школу. Поздоровался со знакомыми девчонками возле киоска. Судя по наглому виду на первом уроке, кроме меня, вообще никого не будет. Чудесно. Нет, это я без сарказма. Меньше людей на уроке, больше шансов выбить из учителя материал. Делиться своими "увлекательными" воспоминаниями лишь со мной им не так интересно, как со всем классом. Да и мелких подначек меньше будет.
Думаю, уже заметно, что в школу я иду как на бой, это у меня класса с третьего.
И вообще что бы поберечь нервы, свои и читателя, можно считать, что мой день состоит не из 24 часов, а из часов эдак 18(плюс минус пара часов на домашнее задание).
Исходя из этого: в 7:45 я похоронным шагом зашел в двери школы, а в 14:10 вышел оттуда. Понимающий, что впереди меня ждет часов 12 свободного времени. Это не могло не радовать, несмотря на все школьные казусы (о которых я промолчу и в дальнейшем. Мам, ничего нового ты не узнаешь)
Я шел домой. Да это чудесное ощущение. В некоторых книгах приводят такой пример: «Заядлый курильщик тянет момент, прежде чем закурить первую сигару. Ожидание удовольствия это тоже удовольствие"
Я заядлый домосед. И только поэтому домой не бегаю, а иду размеренным шагом. В ушах дешевые наушники. В наушниках старая музыка. "Ты королевою стала... Я, так и остался изгоем..."
Не знаю никакой королевы, но я изгой, это точно. Без всякой обиды или горечи. Это реальность. Кстати "Изгой" = "из гоев". Что-то явно связанное с евреями. Хотя я и честный атеист, но это даже смешно.
Я не нетакой как все! Просто я чуть больше думаю и чуть меньше подтягиваюсь. Этого достаточно, даже в 11 классе, что бы стать изгоем.
А вообще и это не самое важное. Я просто никому не нужен, такой, какой я есть. Родители видят юного гения. Ровесники мальчика для битья. Ровесницы? Я не уверен, что они вообще что-то видят из-под толстого слоя макияжа. Все вокруг меня видят во мне статиста. Но я ведь существую! И дневник будет еще одним доказательством этого. Даже после моей смерти.
Забавно... Я, наверное, впервые признал, что когда-нибудь умру. В детстве думал, что буду бессмертным. Потом не задумывался. Наверное, мне и правда нужна помощь. Если семнадцатилетний парень знает, что когда-нибудь умрет, значит, он смертельно болен. Второй вариант, что он уже был награни жизни и смерти. Но я мирный домашний мальчик, а значит - смертельно болен. Пусть не физически, но это даже хуже. Вот гадство! К каким выводам можно прийти, потянув за ниточку в голове! Дневник мой станет моей медицинской картой, до самой смерти. Как бы это не произошло.
***
Прошло некоторое время с последней записи. Нет смысла вести хронологию, все равно значимых событий в моей жизни нет. Монотонная серость, без выходных, без будней.
Все эти дни я наблюдал за собой. Интересное ощущение, такое раздвоение личности, на исполнителя и бесстрастного наблюдателя. Я не отличаюсь суицидальными наклонностями и всегда плохо относился к самоубийцам. Но следил за собой именно с этой стороны. Ведь снаружи все нормально, все мирно. Я подавлен, но никто не хочет меня убить. Ни болезнь, ни человек. А в душе кипит. Или скорее наоборот, что-то стынет. Я будто вымерзаю изнутри. Но жизнь идет своим чередом, ничего не происходит.
Школа-дом, дом-школа.
Еще я пытался следить за своим настроением. Где-то вычитал, мол, резкие перепады настроения, или наоборот постоянное подавленное состояние признак психического расстройства. Настроение у меня меняется каждые два часа. Или чаще. Осень на дворе, бабье лето и все такое, но это осень! А на душе, погано как весной. За каждым углом ждешь предательства. На каждом лице ищешь издевательскую улыбку. Такое всегда было весной, а теперь в октябре. Судя по книгам это что-то вроде влюбленности. Но у меня скорее ненависть. Ненависть с первого взгляда ко всему вокруг. И эта ненависть оправдывает себя. Очень просто быть веселым и оптимистичным, когда все весело и оптимистично. А вот когда нет смысла жизни. Когда ты просто существуешь, ради увеселения тупых рыл… Очень и очень сложно сохранить оптимизм. У меня не получилось.
Нет, я верю что многим живется хуже чем мне! Я верю что мне еще повезло, я не голодаю и получаю знания. Но лучше уж жить в картонной коробке с целью в жизни, чем в тепле и без дела! А дела у меня нет. Только этот дневник и все. Может кто-нибудь, когда-нибудь прочтет его и плюнет. И продолжит идти. Я буду рад. Сам я идти уже не могу. Я падаю, потом встаю на шаг ближе и снова падаю. Как у Джека Лондона. Только проблема в том что я не знаю: "на шаг ближе" к чему?
Наверное стоит влюбится и как средневековые рыцари посвятить всего себя даме. Или уйти с головой в какое-то дело. Жаль только что я не хочу. Я хочу быть таким какой я есть. Сохранять свои принципы, убеждения и не лицемерить.
Я не вижу выхода.
***
А выхода похоже и нет. Уже выпал снег. Погода как обычно сделала то, что не удается человеку. Из города - игрушку, из неба - чистейший синий шелк, из воздуха - сладкую смесь иголок, льда и свежести. Но даже эта целебная смесь, которая заставляет меня улыбатся во весь рот, и искать глупые метафоры не дает свободы. Она может затмить, но не изгнать. Или, если использовать врачебные термины, она убивает симптомы, но не болезнь.
И время идет вперед. И ничего не меняется. Как-то я даже подумал, что время непросто идет вперед. Оно проходит мимо меня, а я остаюсь на месте, не двигаясь вообще никуда. Пусть даже и к смерти. Настроение больше не скачет. Я всегда чуть ироничен, грустен и подавлен. Но именно что чуть. Нет эмоций, почти что полностью.
Но снег падает, тяжелыми хлопьями покрывая город. А потом снова тишина. Кристальная чистота воздуха царапает горло, как алмазная пыль... Хотя я никогда и не видел алмазной пыли, я уверен что все именно так. Я гуляю по улицам родного и по не-здешнему красивого города. Иногда казалось что лишние здесь только люди. Все остальное как детали в гигантской панораме, лишь добавляют красоты. А вот люди... люди, и я вместе с ними, это что-то отвратительно, тошнотворно лишнее. Как пепел на свадебном торте, как соленое мороженое. В конце-концов как белесые черви, которых летом можно найти под старыми камнями. Люди здесь не нужны. И не нужен я. Был. Пока не встретил Её.

***
Мы встретились совершенно случайно. Нет, не так! Я встретил её совершенно случайно, а что думала она я не могу даже предполагать. Искала ли она встречи со мной, просто с человеком. Или, что вероятнее, наоборот хотела побыть одна. Я не знаю. Когда говоришь о ней, ни в чем нельзя быть уверенным.
В тот день я забрел на пляж. Надо было идти через лес. В лесу зимой хорошо. И что особенно радует нет людей. Погуляв по лесу, я вырулил к реке. Где-то поблизости в неё впадают трубы местного завода, так что о чистоте воды говорить смысла нет. Сейчас же это было снежное поле. Снежное поле, каждое лето превращающиеся в буро-зеленый водоем, который ну совсем не напоминает реку. На берегу было красиво. Совершенно. Идеально. И в первую очередь спокойно.
А когда мне спокойно, я декламирую стихи, или строчки из песен. Вот и тогда, я зашагал подальше от берега, закрыв глаза, громко декламируя Блока. Я был совершенно уверен, что я один на берегу. Было довольно холодно, а рыбу удить в этой речке, себе дороже. Поэтому, когда я сбился и строчку мне кто-то подсказал, я этого даже не заметил. А заметив, естественно испугался.
-Так голос был тонок, и луч был светел
И только высоко у царских врат,
Причастный тайнам плакал ребенок
О том, что никто не придет назад.
У неё был странный голос. Он будто пронизывал насквозь, как морозный ветер. Меня пробил озноб. Она это заметил. Засмеялась. Странно, надо мной много раз смеялись девушки, это обидно, хуже чем когда смеются парни. Сразу чувствуешь себя беззащитным. Сразу надо доказывать, что ты не смешон, что ты такой же как и все – тупой и агрессивный. Но она смеялась иначе, будто не надо мной, а над ситуацией, так смеются смотря комедию от души, но не над актерами, а над кадром.
Я повторяюсь и путаюсь, естественно, но сейчас я иначе это описать не могу. Она наблюдала, она всегда наблюдает. Но продолжу по порядку. Она засмеялась, и тут я её наконец заметил. Она лежала на льду. Ну или в снегу, как посмотреть. Она смотрела в небо и улыбалась. На меня не смотрела. Будто я что-то вроде таракана. Нет, вру! Насколько я знаю девушек, тараканов они замечают очень и очень быстро. А меня она не видела. Или не хотела видеть. Будто все это уже было, всё это происходило и еще будет происходить.
В коротком пуховике, закинув руки за голову, она лежала на белоснежном снегу. Ни дать, ни взять боярыня Морозова. В тот момент, мне и правда показалась, что она позирует. Не мне! Что ей какие-то жалкие людишки? Небу. Если бы я верил в бога, сказал бы она позировала богу. Путаюсь.
Надо описать что было, а я все время пытаюсь сказать что же я увидел. Все равно читать это некому, а мои впечатления всегда будут со мной.
Начнем сначала: Она лежала на снегу, закинув руки за голову, в дурацкой шапке-ушанке и коротком пуховике. Лежала и смеялась.
Я не обиделся и не расстроился, после многих лет учебы в школе, я привык к смеху, хотя и не люблю его все так же.
Но все равно не расстроился, удивился возможно. Наверное я бы так и стоял застыв, не зная что сказать, не зная что делать. Но она заговорила вновь.
-Ты так и будешь молчать? Давай, порази девушку знанием стишков.
Вот блин! Откуда в ней столько презрения? Разговаривая с ней уверяешься, что ты таракан, амеба! Я впервые встретил человека, который одним своим видом показывал что он не происходил от обезьяны, а самое что ни на есть божье создание.
Я подошел чуть ближе, пытаясь заглянуть ей в глаза. Ага, сейчас! Она как смотрела в небо, так и смотрела, лишь легкая улыбка тронула её губы.
-Не стесняйся, мальчик. Я ничего тебе не сделаю, прошли уже те времена, когда я закусывала младенцами.
Что ей от меня было надо? Могла ведь просто послать куда-подальше, берег длинный, но нет! Я должен прочувствовать, что я ничтожество с своим Блоком, извиниться и уползти отсюда на коленях. Пришлось говорить, я не мог просто развернуться и уйти, слишком уж часто я именно это и делал.
-И не настолько я мал. Вообще, что за привычка заводить новых друзей, оскорбляя их?
О да! Я знаю, что это отличный ответ первой, красивой, встречной. Я надеялся что она меня сейчас пошлет, и всё. Я смогу сказать себе что она просто сумасшедшая и уйти. Но она не послала.
-Друзей?! – она рассмеялась – мальчик, да-да, ты всего лишь маленький мальчик, что ты знаешь о друзьях? Это человек, который поделится шоколадкой? Или тот, - она скосила на меня взгляд, впервые! - кто бьет тебя, чуть реже чем остальные? Не смеши меня!
А ты не смейся! В жизни многое может смешить, главное не смеяться над тем, над чем смеяться нельзя! – Я просто вскипел, сам не знаю по чему. – Знаешь, сначала мне показалось что ты нечто большее чем человек. Я не прав, ты меньше! Любой когда-нибудь, учится не смеяться. А ты нет. Не смотря на весь свой 25-летний опыт, или сколько тебе там, ты – ребенок. Маленькая эгоистичная сволочь. Извини за выражение. Друг, это тот, кто может помочь. Может сказать что всё будет хорошо, когда всё уже где-то в глубокой дыре. Может улыбнуться сквозь слезы, что бы улыбнулся и ты. У меня нет друзей. Ты угадала. Но это не значит что друзей не существует!
О, я просто пылал праведным гневом. Несмотря на всё свое отвращение к миру, в душе я романтик.
-25-лет говоришь? – она даже чуть повернула голову. – Ты ошибаешься, очень сильно. Но это и не важно. То что ты описал – идиллия. Утопия, если знаешь такое умное слово. Друзья предают. Друзей продают. Я и правда нечто большее чем человек. Я многое видела, но дружбу… Не разу.
-Ну и дурра.
Я развернулся и пошел к городу. Отличный вышел разговор. Я искренне надеялся, что если у меня в душе остался осадок, от её слов, то у неё тем более. Хотя, скорее всего, она права, мир дерьмо, а всё хорошее, что я знаю, я знаю из книг. А книги любят врать.
Как сложно отстаивать точку зрения, в которую не веришь и сам. Зачем мне это вообще было надо? Но она задела во мне что-то. Она меня раздражала. Я испугался, да и сейчас боюсь, что я на неё похож. Я ведь тоже считаю, что вокруг одни идиоты. Что я лучше прочих. Теперь, увидев подобного человека со стороны, мне стало жалко его. Как бывает жалко спящего на лавке пьяного бомжа. Жаль что, всё вот так, но сделать что-то противно. Если я тоже такой как она, пусть даже только в душе, это плохо. Это ужасно. И с этим надо что-то делать.
До города я дошел без проблем, она не окликнула меня и даже не смеялась, когда я уходил, я шел по лесу, не замечая пути, шел по городу, не видя прохожих. Я ослеп и шел на автомате, очнулся только дома. Ну и естественно все записываю, пока не забыл. Это как сон, если его описать, хотя бы в слух, сразу как проснешься, то он не забывается. Интересно, что она имела ввиду, говоря о своем возрасте?
***
С той встречи на реке прошло совсем немного времени. Но, я убедился в относительности времени! Последние дни, кажутся теперь бесценными секундами, потерянными на всякую ерунду. А сейчас это тоже часы и секунды потерянные на всякую ерунду. Но теперь я знаю цену времени. Кстати до сих пор не знаю почему так. Но каждая секунда бесценна и уникальна. На вес золота, даже. Хотя вес времени это сильно. Неважно. Я многое обдумывал. Все вспоминал ту встречу на реке. И отвращения к девушке у меня уже нет. Не важно как она относится к людям. Она человек. Она не статист какой-то. И это важно. Существуют не звери, живущие по инстинктам, а разумные люди. Это очень хорошо. И удивительно. Интересно, как её зовут? Интересно, кто она? Весь мир стал интересен.
Это все праздное любопытство. Дело в другом. Я должен буду сказать ей что-то. Что-то такое, что бы она поверила, что бы признала - мир не пуст. И я не пуст. Она должна поверить в дружбу. Должна! Кому? Мне? Нет. Она никому ничего не должна. Никто никому ничего не должен. Просто я хочу что бы она поверила. Очень хочу.
Странно, в том что мы встретимся, я вообще не сомневаюсь. Хотя из дому почти не выхожу. Только в школу. Но верю, мы встретимся. Может она просто позвонит мне? Или будет заменять заболевшую учительницу? Неважно как, но мы встретимся, причем не случайно. А раз так, я должен не разочаровать её. Не должен! Я не хочу её разочаровать.
Может быть, все это глупые надежды и она больше не появится. Будет изредка вспоминать, как встретила какого-то идиота, и все. Но даже если это иллюзии, они дают мне смысл жизни. И я хочу в них верить. Должен.
***
Я был прав! О, как приятно это сознавать! Я угадал! Я снова видел её. Она, она нашла меня! Нет, конечно это можно списать на случайность, но я думаю что работала она только ради меня! Но, по порядку.
Сегодня вечером в дверь квартиры постучались. ну я и открыл. А на пороге она. В каком-то платье убого канцелярского толка, с бланками в руках. Но это была она! Её отстраненный взгляд я бы узнал даже под маской! Не здороваясь и даже не заходя в квартиру, она отбарабанила:
- Мы проводим соц. опрос. Ответьте, пожалуйста, на один простой вопрос, как часто вы видите цветные сны?
Я был так поражен (да и дневнику ли не понимать, что я иногда редкий тормоз), что не задумываясь ответил:
-Постоянно... А черно-белые сны это как? - вопрос я задавал уже её спине, услышав ответ, она коротко кивнула и пошла на этаж ниже. Я закрыл дверь. Постоял секунду и распахнул снова.
-Стой, стой девушка! - я ведь так и не знал её имени! - Ты помнишь меня? Мы уже встречались, тогда на реке!
Она шла лестничным пролетом ниже. Остановилась, подняла на меня взгляд:
-Помню, я всё помню. - потом как-то растерянно улыбнулась - Извини, я сейчас занята, давай я зайду завтра?
И не дожидаясь ответа продолжила спускаться. Я стоял на лестничной клетке еще долго. Но она придет завтра!
***
Как долго может идти время. Я говорил что оно на вес золота? Неет. Каждая секунда дороже. И тяжелее.
Она была здесь всего 20 часов назад, а мне кажется что прошла целая вечность. Вчера специально лег пораньше, что бы вчерашнее завтра, ну то есть сегодня, наступило поскорее. А утром с ужасом осознал что еще в школу идти. Пытка.
Нас учат тому, что никогда в жизни не понадобится! Вот все что можно, всё абсолютно дают. Только поверхностно. Готовят делетантов. Зато во всем. Никакого понятия о устройстве мира не дают. Никаких морально-этических норм не задают. Дома уверены, школа должна воспитывать детей. В школе считают, что воспитывать должен дом. В итоге меня воспитывали книги, а одноклассников улица.
Но я отвлекся, нечего ныть. Ясно, что шесть часов в школе не "пролетели незаметно". Но сейчас, слава богу это закончилось. Я могу сидеть дома, не делать ничего. Ну то есть вообще. Никаких уроков, никаких книг. Я могу думать. Думать о ней и понемногу впадать в детство. Когда же она спасет меня?

Глава II

***
Ожидание затягивается. Иногда начинает казаться что все это сон. Что я сейчас проснусь и все будет как раньше. Но это не так. Все реально. И она не забудет. Она помнит все! Она возможно даже все знает. Она придет.
Надо отвлечься, хоть как-то. Поэтому опишу что я вижу за окном. У меня появилась тяга к поэтичности и художественности. Появилась вместе с пришедшей зимой, раньше такого не было. Может смогу сказать что-нибудь красивое?
На улице все зима. Медленно переходящая в весну, но еще зима. С беспросветными облаками, с зелеными елями, с серыми голыми березами. Я чувствую приближение весны. Во всем: в сырых прошлогодних листьях, которые можно найти в глубине сугробов. В теплом сером небе. И меня это пугает. Слишком тепло, слишком сильные перемены близки. Слишком не люблю весну. Не время и по-моему не место для весны. Этому городу к лицу зима. Вечная, холодная зима. Это была бы удивительная красота. Торжество природы над человеком, так упорно стремящимся все изгадить...
Но кто-то звонит в дверь! Это она!...
***
Она зашла так, будто каждый вечер заходила к нам. Спокойно, не по-соседски даже — по-хозяйски.
Я смотрел на неё и не мог отвести взгляд. Будто кто-то другой остановил все мои мышцы и я мог только зажмурится. Но не хотел.
Она перехватила мой взгляд. Улыбнулась:
- Вот я и пришла. Может немного не так, как ты хотел, но пришла. Рад?
- Очень — честно ответил я. - но как ты меня нашла... - я запнулся — и откуда знаешь что я тебя ждал? Мог ведь и забыть!
Она улыбнулась. Как-то иначе. Добро, может чуть покровительственно. Но я уже не был пустым местом! Подмигнула:
-Нет, не мог... К тому же, я знаю все, ты не забыл?
-Такое забудешь. Но до сих пор не верю.
Мы уже сидели в гостиной. Пили дешевый чай из пакетиков. И Говорили-говорили-говорили. Обо всем. Не о чем. Я рассказывал о себе, она слушала, но мне почему-то снова показалось что она смотрит фильм. Что все это она уже видела. Что все это она еще увидит. И я очнулся. Будто свежего воздуха глотнул. Взгляд наконец отпустил её фигуру, заметался по комнате. Случайно упал за окно. Там шел снег. Крупные мохнатые снежинки спускались с неба медленно и величаво. Они мне чем-то напомнили пауков-альбиносов на нивидимых ниточках.
-Иногда так трудно поверить, что снег это дождь...
Я не знаю почему я это сказал! Но это и только это я мог сказать. Она подняла бровь. Она удивилась! Во второй раз за все наше знакомство.
-Ты прав, мальчик. Снег, это тоже дождь. Белый, холодный дождь. Ты будто мои мысли прочитал.
-Это наверное любовь. - с фальшивой усмешкой сказал я и с трудом поставил чашку. Руки дрожали. Она посмотрела очень серьезно. Посмотрела прямо в глаза, будто ощупывая мою душу. Произнесла:
-А ты знаешь, что мы в ответе за тех, кого полюбили? Не за тех, кто любит нас, не затех кто в нас верит, это их выбор. А за тех, кого мы принуждаем своей любовью?
В глазах потемнело. Сердце забилось сильнее. Казалось, от ответа на этот вопрос зависит вся моя жизнь. Так и было. Язык во рту ворочался тяжелым валиком:
-Да... - это было глухое бульканье, а не слово.
В комнате потемнело. Ветер завыл на чердаке.
-Ты ведь уже знаешь, кто я. Ты Уверен В Своих Мыслях? - она рубила воздух ледяными словами.
-ДА. - Сказал я, уже тверже. Чашка все таки упала на пол и разбилась.
-Ну что же... - произнесла она.
*****
Мам, Пап, у меня мало времени. Я записал все, что успел. Простите меня. Я думаю так будет лучше. Не вините никого. Это мой выбор. Спасибо вам.
P.S.
А вечером меня нашли родители. Я сидел в кресле, обняв дневник. Разбитая чашка. Улыбка на лице. Этого хватило что бы через минуту отец вызывал скорую, а мать рыдала читая дневник. Мне было жаль их. Но я знал, что через полчаса они уже поверят что я употреблял наркотики. А через год смирятся с моей смертью.
Она стояла рядом, улыбаясь чуть смущенно.
-Меня зовут Диана. Прости что не сказала раньше... - Она помедлила, осматривая серую пустоту с белесыми прожилками снега, вокруг. - Я могу отпустить тебя, это ведь было даже не самоубийство, ты не обязан делять мое бремя.
-Нет — я с улыбкой взглянул в серое небо — Мы все-таки в ответе. Пусть и не так, как считал Экзюпери. Я докажу что дружба и любовь не пустые слова. Пошли... Диана.

Глава III

Думаете этим все и закончилось? Ничего подобного! К большому для меня сожалению.
Читатель, которого конечно же не будет, мог бы спросить: «Зачем писать то, что все равно никто не прочитает?» Отвечаю: Просто так. Это уже не слезливый дневник юного меланхолика. Это путевые заметки существа уходящего в пустоту. Записи человека который запутался. Точнее уже не человека. Несуществующий читатель, а может сам создатель снизойдет до чтения моих записок? Ну, ладно. Гипотетический читатель конечно же смущен и полон непонимания. Я все обьясню. Но чуть позже. Начнем издалека. Во-первых. Мальчишки и девчонки, не верьте в любовь до гроба. Нет ничего вечного! Ну конечно, кроме того чего нет. Всмысле не существует. Вечной любви либо нет, либо нет. Удивительно, а? Конец должен быть у всего. Собственно даже теперешний я когда-нибудь исчезну. Не скоро,но все-таки исчезну. Это обнадеживает.
Вернемся к любви. Уходя, я надеялся на вечную любовь. Не счастье даже! Просто на любовь, но до конца. Не сбылось. Ну, как не сбылось. Наполовинку. Я люблю Диану до сих пор. Она прочно заняла особое место в моем сердце. И как бы я плохо о ней не думал, она останется центром моего мироздания. И я снова вру! Я не могу думать о ней плохо. Это я так, для красного словца.
И почему я вру? Вроде бы и не человек вовсе, а глупая привычка осталась. Врать всегда и везде. При любом удобном и не удобном случае я (да и не только я!) начинаю врать. Врать, врать и врать. Иногда кажется, что не труд, а ложь сделала из обезьяны человека. Трудятся-то далеко не все, а врет каждый первый. Это неотъемлемая часть цивилизованного мира. Причем врут, зачастую, не окружающим даже, а себе. А это совсем нехорошо.
Но я опять отвлекся. Продолжим! Я не могу думать о ней плохо. Умом понимаю, что меня обманули и использовали, а сердцем верю — она этого не хотела! Она хорошая. Она лучшая! И какой бы ужас со мной не произошел, игра стоила свеч. Пусть я еще не знаю всех последствий. Но мнение мое уже ничего не изменит. Я чувствую это.
Наверное, все-таки, надо рассказать, что же случилось? Я попробую. Вы, если вы будете, можете мне не верить. А можете верить, или вообще, может это Вы, во всем виноваты? Все было примерно так.
Я сказал «Пошли» и мы пошли. Теперь не я её, а она мне рассказывала о себе. Не всё, а кое-где и врала. Но рассказывала. Что, например, там где появляется она кто-то умирает. Точнее, она появляется там, где кто-то умирает. И тогда, на реке, утонул пьяный именинник. А когда она первый раз пришла ко мне домой, умерла бабушка с десятого этажа. Кто умер, когда я ушел, она сначала не сказала. И почему задавала глупые вопросы тоже. Но тогда мне все это показалось неважным.
Я знал что она удивительна и необычайна, но то что она — смерть... Это был шок. Я был в тумане, как тот самый ежик. Мы путешествовали. По всему миру. От смерти к смерти. Было немного не уютно, но ведь все умирают. Я быстро с этим смирился. Это были лучшие часы моей жизни. Я не просто чувствовал себя лучше остальных людей. Я был лучше людей. Этакий жених Смерти. И в сердце горела вечная любовь.
А следующим вечером, когда мы шли по Парижу, все резко изменилось. Мне будто открыли глаза. Нет! Будто мне отрезали веки, я был вынужден смотреть. И видеть всё. Вообще. Я видел как умирает мельчайшая бактерия и как гибнет человек на другом краю света. Я стал воспринимать все смерти сразу. И не просто чувствовать их. Я был около каждого умирающего одновременно. Наверное, так себя чувствует себя масло в бутерброде. Я был тонким слоем размазан по всей планете. Я не ощущал тела, да его и небыло. Я с трудом ощущал себя. Не знаю как долго это продолжалось, но Диана вернула меня. Заставила меня сосредоточится рядом с ней. Я все так же был везде, но чуть большая доля меня скопилась в Париже. Диана была в восторге. Теперь не я был женихом Смерти, а она невестой! Сначала это было даже лучше. Чувствовать себя Богом, пусть даже Богом Смерти, это не мало. Тем более что рядом есть человек, который тебя поддержит. Поможет справиться с моралью.
Радовался я недолго, пока не увидел её лицо. Она извинялась. Не скрывала счастья и облегчения, но будто о чем-то жалела. И когда она сказала: «Прости меня», я был почти готов. Она стала исчезать. Она оставляла меня одного! Оставляла мучится одиночеством и чужими смертями! Немалый повод её возненавидеть. Но последнее что я услышал: «Я потом всё объясню...» И это вселяло надежду. И я остался один. И вокруг умирали люди. Дохли, как тараканы. Ежесекундно! Интересное ощущеньице, знаете ли...
Надеюсь вы понимаете, что я прячу свою подавленность за этой «тонкой» иронией и вообще за толстокожестью. А если не понимаете, не важно.
Мне страшно.
***
Серые облака тяжелым бременем висели над городом. Надвигалась зима, но осень с боем отдавала каждый клочок земли. Эти тучи прольются на землю холодной водой, а не мягким белым снегом.
Ветер жалил первых, ранних прохожих. Солнце не могло пробить толстый панцирь отчужденности. И люди шли бесцветные. Бесформенные, как выброшенные на берег медузы. Возможно в этом было виновато пыльное стекло, сквозь которое даже сосны выглядели серыми и безликими. Возможно причина в серых домах, окружавших стекло.
И по этому, серому миру шел человек. Одетый не по погоде. Невысокий, сутулый. Он ничуть не выделялся в своей серой ветровке и потертых джинсах. Но глаз как-то сразу цеплялся за его фигурку. Человек брел, еле переставляя ноги. Всё ниже и ниже опуская голову. Прядь русых волос серела, закрывая глаза. В походке человека было столько усталости, столько тоски, что любой просто должен был попытаться помочь человеку. Но он брел уже несколько часов. Никто не помог. Серые люди не замечали серый силуэт, тонущий в бетоне и отчуждении. Люди проходили мимо. И все шло как обычно. Они не знали что человек с русой прядью умирает. А я знал. И он тоже знал. Только я знал с точностью до секунды, а он просто чувствовал приближение. Мое приближение.
Интересное место. Интересные люди. Это все наверняка где-нибудь существует. Но не здесь. Серость. Я не могу подобрать другого слова. Я знал все. И что это девушка 23 лет, и что умрет она от переохлаждения, усталости и воспаления легких. Я не знал только почему люди не замечали её. И старался не задумываться кто и откуда она. Иначе становится жалко. При моей работе, это лишнее.
Вообще-то довольно не гуманно, что Смерть знает все про тех кто умирает. Лучше бы эти знания были у того, кто дает жизнь, чем у того кто отнимает. Но создатель распорядился именно так и мне приходится знать все о каждом смертном. Например, в америке, только что в ДТП погибла целая семья. Ребенок мог вырасти и придумать лекарство от рака. Не повезло.
Но осталась минута. Я спустился вниз, из-под защиты пыльного стекла. Вышел навстречу девушке. Её била крупная дрожь. Воздух выходил из груди с надсадным хрипом. Она мучилась, но упрямо шла вперед. В доме с пыльным стеклом жила её младшая сестра.
Я аккуратно положил руку на плечо умирающей, забирая жизнь, а вместе с ней боль. Она выпрямилась, с удивлением взглянула на меня. Через мгновение, она уже догадалась.
-Я мертва, да?
-Прости, это судьба... Если бы, ты нашла ночлег...
-Ничего. Я всё понимаю. Иначе было нельзя. - Она взглянула на окна дома и будто надломилась, произнесла еле сдерживая слезы — прости сестренка. Я не смогла...
Ненавижу такое. Ненавижу себя. Вокруг постоянно гибнут люди! Все вместе они просто люди. А каждый по отдельности — Человек. От этого я даже готов ненавидеть её. Нет, не плачущую рядом девушку. Диану. Мою любовь, затащившую меня в этот мир. Она не умерла, она отдала мне свои крылья. Это у них так называется.
-Что ты стоишь? Если забрал меня, то и её тоже! Не оставляй там, сестренку!
Такое тоже бывает. Хотя обычно наоборот: просят кого-то не трогать. Это не тот случай. И девушка права. Лучше её сестре покинуть мир сейчас, чем жить в этом доме. Мне достаточно сосредоточиться и я точно знаю что будет дальше. Будет страшно.
-Я не могу. Я не могу ничего решать за людей. Я только слежу что бы все дошли куда надо - За её спиной вырос столб света — Иди. Тебе пора в рай - Я не посмел сказать, что ждёт её сестру.
-Какой к чертям рай?! - в её глазах бушевало пламя. - Я не успела, да! Но ты!! Ты же можешь! Спаси её! Спаси девчонку! - Она верила. Нет, она правда верила, что я спосбен что-то изменить.
-Извини. Если бы я мог хотя бы врать, я бы помог тебе. Но ей... Никак. Люди и только люди могут помочь друг-другу. Прости.
Было горько. Но я мог спрятаться от своей печали, я мог даже забыть. А она оставалась в своем раю один на один с этим знанием. Девушка исчезала. Её ждал рай, который будет адом. Меня ждали тысячи смертей по всей земле. Тоже ад, только чужой. Страшно.
Я понимал почему Диана смотрела на всё сверху вниз. Панцирь, просто защита. У меня такой нет. И лучше не будет. Пока я могу переживать чужое горе, я останусь человеком.
Окинул взглядом серый город. Надо будет навестить девчонку. Я же правда хочу помочь. Но не сейчас. А может и никогда уже... Но не сейчас.
***
Странно. Всю жизнь мечтал путешествовать, а теперь, когда есть возможность и время остаюсь в России. Будто боюсь потерять корни. Глупо. Но это не повод отказаться от чашечки кофе в Питербурге. О да, в боге должно быть хоть немножечко от сноба и чревоугодника. Так что и у меня уже были свои пристрастия. Например кафе, рядом с питерским университетом. Цена, конечно же, значения не имела. Да и готовили наверняка не самый вкусный в городе кофе. Но атмосфера меня привлекала.
Я зашел в кафе, взял каппучино. Сел в уголок. Глаз отдыхал, перескакивая с бежевых занавесок, на дермантиновые диванчики цвета какого-то какао. Здесь было мягко и спокойно. И тихо. Студенты негласно признали кафе местом романтических свиданий. Осенью здесь часто было пусто. Меня это устраивало. Сидеть, изредка отпивая из чашки, не о чем не думать. Все что надо юному богу смерти. Я даже забывал что чем-то лучше окружающих. Пока не появился еше один посетитель. Именно появился — из воздуха. Кивнул мне и уселся напротив. -Здравствуй, Олег - Он вел себя просто, и никогда ничего не скрывал. Без тени отрицательных эмоций. То есть, именно так, как должен был.
-О, генерал! Что это ты здесь? - Я его недолюбливал. Слишком похож на солдата, что бы быть праведником. Его брат, Габриэль мне нравился больше. Тот олицетворял собой свет, а не воина света. Нет, мы не были врагами. Просто не друзья. Но он знал Диану, поэтому считал своим долгом опекать меня. Ох уж эти солдаты и их священный долг. Но я терплю. Такие соседи лучше, чем полное одиночество.
-Не ерничай. Я же видел что тебе не хорошо. Вот и решил помочь. У меня опыта — он будто бы смущенно улыбнулся — как-то побольше твоего. На пару тысяч лет. Может смогу помочь, все таки?
-Вряд ли. Ты солдат, я уборщик. Не пересекаемся. И хорошо - Я пытался показать чо хочу побыть один. Но он же боец! Намеков не ловит.
-Скорее как раз я и смогу помочь. Олег, ты пойми, люди должны все делать сами. Ты отличный пример. Сам влюбился. Сам принял её бремя. А она тебя еще и отговаривала, чего делать не должна была.
Мое лицо исказила гримаса. Я неторопясь взмахнул полупустой чашкой и остатки кофе полетели в лицо архангела. Не пытаясь ничего обьяснить я просто исчез. День был испорчен. Интересно, как долго они будут меня доставать? Стажировка у бога смерти! Абсурд. И без того гадко. Я сейчас как Румата, чуть-чуть. Трудно быть богом, не смея воспользоваться своей силой. Это у него. Трудно быть богом, не имея вообще никаких сил. А это уже про меня.
А вообще то я зря так завелся. Ему уже две тысячи лет, он просто не понимает. Не хотел он меня обидеть. Да и не обидел. Просто я не хотел с ним говорить. Плевок в лицо, отличный способ уйти от разговора.
Я уже полгода бог. Были страшные дни аварий, катастроф и терактов. Но я не стал богом до конца. Люди до сих пор люди. И навсегда людьми останутся. А эти крылатые... Они никогда людьми и не были. Диана стала как они. Я не хочу. Столько всего, что я хочу, чего не хочу. Создатель решает иначе. Я делаю что должне и так, как должен... Ох уж этот долг!
Кстати. Пока я не думаю о том, где я — я везде. А стоит задуматься и сразу же определяюсь. Причем там, куда подсознательно хочу попасть. Сейчас я, например, попал в Прагу. Знакомую только по книгам, но от этого не менее привлекательную Прагу. Если бы я был властелином мира, то столица моя была бы именно здесь. Слава создателю, я всего лишь бог, а не властелин. Так что имею право просто иногда забре

[ комментарии (5) ] [ комментировать ]