друзья:
|
| МОЙ |
| 12.02.2008 |
| |
| 18:00 Татуировка |
| Запись открыта: всем |
Хм. А татуировка может болеть? Я всегда думала, что нет...
Что же это значит? Скажи, ведь это ты её делал? Горит так, как будто клеймо поставили... Или это я схожу с ума? Или с тобой что-то случилось? Ведь я навсегда связана с тобой невидимыми потоками электричества...
|
|
|
[ комментарии (8) ]
[ комментировать ]
|
| 17:17 Универ!!! |
| Запись открыта: всем |
Тока приехала с универа!!! Скоро снова на учёбу!!! А ведь всё так хорошо начиналось!!!!! Блин, опять в День Валентина на парах сидеть!!!!!
И как заставить себя учиться, учиться и ещё раз учиться?!!!
|
|
[ комментарии (0) ]
[ комментировать ]
|
| 13:11 Хэлп ми!!! Отзовись!!!! |
| Запись открыта: всем |
"Каждую ночь мысли о тебе, словно звездопад, гроздьями падают и сгорают во тьме,
оставляя только обжигающий след грусти и печали...
Мне не отогнать тоску... Она маленьким мотыльком прилетает как только
спускается сумрак и не заметно садится на моё плечо,
постепенно превращаясь в большую печальную птицу,
окутывающую меня своими крыльями...
Не исчезай!!! Мне без тебя одиноко..."
Блин. Я в загрузе! Это расценивать как признание в любви или просто банальное поздравление??? Громкие слова!!! Я ж могу и поверить!!!! Кто ты, отзовись!!!!!
|
|
[ комментарии (9) ]
[ комментировать ]
|
| 09:44 Жду |
| Запись открыта: всем |
Блин!!! Какая жесть! Вот вы говорите: "День Валентина, День Валентина"! А любовь-то где???
Прислали кучу валентинок!!! Вчера весь вечер отвечала и думала: "А что же дальше с ними делать?" Лучше бы одна - но от любимого!!! Или хотя бы любящего...
А сердце всё наивно ждёт любви...
|
|
[ комментарии (9) ]
[ комментировать ]
|
| 11.02.2008 |
| |
| 23:33 Курточка |
| Запись открыта: всем |
I
Мне слёзы и сопли утёр, -
Всё в норме – и планы, и силы…
Светло догорает костёр…
Ну что ж, я согрелась.
Спасибо.
М. Безденежных
Последнее и, видимо, окончательное, наше расставание произошло не из-за ссоры, как это было обычно…
Я помню, как согревали меня его слова, когда за день до этого расставания нам вновь представилась возможность поговорить… Казалось, мы были одни в ту ночь на берегу Иртыша, холодного и страшного, и, что самое ужасное, - пугающего. Я взяла с собой пару листиков со стихами, теми, которые хотелось бы прочитать ему, а потом долго смотрела, как тлеют в моих руках эти белеющие в темноте хранители так и не высказанных слов… Огоньки согревали мои ожидающие чего-то глаза, а вокруг была темнота такая же, как и в моих мыслях. Я думала о том, как мне грустно, о том, как я люблю его, как-то нежно, по-матерински заботливо, прощая ему и тот укор, который всегда присутствовал в его словах, и ту грубоватую интонацию его голоса, и, наконец, все те ошибочные, на мой взгляд, мысли и идеи, которые-то и мешали нам быть вместе…
Я сидела одна близко-близко к костру, который стал просто нестерпимо обжигать мои восковые глаза, в которых отражался огонь – они были похожи на две крохотные свечки. А свечи, как известно, тают, отдаваясь власти огня, который нещадно уничтожает их. Свечи тают, и воск стекает по их мягкому телу, и капает, капает, капает… И тогда кажется, будто свечи плачут, боясь темноты, окружающей их. Той самой темноты, которая заставляет их умирать ради одной единственной цели – чтобы нам, людям, не было страшно.
И вот я уже иду навстречу чёрной воде. Куда угодно, лишь бы подальше от огня… И самой непонятно, зачем я здесь, какую цель преследовала, согласившись провести всю ночь у воды и костра. Вместе с ним…
Но меня пугает пустота, навстречу которой я иду. Вот уже вернулись назад мои новоявленные «приятели», подошёл и он, а я всё брожу по мокрому песку, вроде зная, что здесь никого нет, но в то же время ожидая увидеть что-то. Но чуда мне здесь не найти, да и он, как будто и не замечает моего отсутствия так же, как и несколько минут назад, казалось, не замечал, что я рядом. Я всегда рядом, только позови…
Вот она я, ну скажи же хоть что-то! Но нет, ты даже не смотришь! Так зачем же ты позвал меня сюда? Я знаю: ты опять меня проверяешь. Но ведь и я себя – тоже… Уже проверила. Думала, что смогу забыть, но вот она – я, только позови!..
* * *
- Холодно, возьми мою куртку, - услышала, вернувшись к костру.
- Я лучше свою достану…
* * *
Всё в ту же чёрную пустоту идём уже вместе, а я не могу ничего сказать ему, пока сам не спросит. А он молчит… И я жду…
А он уже заговорил. А я никогда раньше не слышала от него таких слов. И не верю, что слышу их. Да, ты же знаешь, что я хочу быть с тобой! Хочу, но не могу, ведь сам тогда сказал ту грубую, меткую фразу в мой адрес. И был абсолютно прав. «Сколько раз я уходила прочь!.. Не оглядываясь и не тратя слов!..» Всё время надеясь, что ты попытаешься мне помешать…
И всё-таки я слушаю его и чувствую, как его слова притягивают меня к нему. И всё равно, что я опять покажу свою слабость - он итак о ней знает. И неважно, что я давала себе слово – и раньше не раз забывала об этом.
И усиленно кутаюсь в курточку, как будто мне холодно. Да и обманываю-то лишь на половину: душа и правда почти совсем замёрзла. Без него…
Вот я опять в его руках (греюсь), и можно уже не спрашивать, что же отвечу я на его слова – он всё равно заранее знал ответ. А стою на носочках, уже теряя равновесие, но пока боясь опустить всю ступню на землю, увереннее встать на ноги, придвинуться к нему ещё ближе. Ведь ещё ничего не ответила, ещё не имею права, ещё как будто сомневаюсь… Осознаю, что и этого мне уже достаточно: так и стояла бы на носочках, слушая его слова, а сама молчала, думая о том, что неважно, что ноги мои уже болят от напряжения, – всё равно с ним я всегда теряю равновесие. Так какая разница, что курточка моя уже упала на землю, ведь душа согрета…
* * *
А потом была палатка, с холодным песочным полом, где он впервые сказал мне: «Моя маленькая», как будто и вправду любил меня; где он спросил, а я, увлечённая им, сразу не расслышала: «Ты моя?» «Да…» - так односложно отвечала я каждый раз, когда мы вновь были вместе… «Навсегда-навсегда?» «Да…»
А в принципе, всё было, как всегда, пошло и совсем не романтично – поняла я, услышав от него: «Ох..но!» Но тогда это было для меня наивысшей похвалой, ведь раньше он всегда только молчал…
* * *
А утром, когда мы возвращались домой, он положил руку мне на плечи. Было жутко неудобно и косолапо идти таким образом, как-то неуклюже, что ли? Но моя душа летела оттого, что неожиданно свалилось на меня это ночное счастье. Оттого, что в этот раз ОН сделал первый шаг… А я сама, если честно, больше бы не рискнула…
II
Нет чужой вины, так вышло,
Эта горечь лишь моя:
Мы играли в «третий лишний»,
Лишней оказалась я. <…>
Нет ничьей вины! Так вышло!
Каждый пожалел себя,
Мы играли в «третий лишний»,
Проиграла, видно, я…
Е. Орлова
А я всё чаще стала замечать, что все мои последние впечатления в жизни связаны с этой моей первой любовью, которая так беспощадно уничтожила все мои принципы, идеи. В конце концов, она уничтожила меня прежнюю. Ничего уже не осталось от той милой доверчивой девчонки. Её место заняла внешне самоуверенная и раскованная, смелая и решительная, а внутри ещё более слабая и ранимая. Я изменилась из-за него, ради него и для него. Только ему эти изменения почему-то не понравились… Я не оправдала его ожиданья. Понять бы, что оправдывает их?..
* * *
А как я была счастлива, когда он, напоминая о себе, приходил ко мне, сидел совсем-совсем рядом… А как руки сводило оттого, что они не могут дотронуться до него! Зато мои глаза наслаждались и снова становились похожи на две маленькие свечки, им снова хотелось смотреть на огонь, гореть, плакать… И тогда они светились радостью, украдкой заглядывая в его глаза, но тут же гасли, так и не разглядев в них своего отражения… Каждая частичка меня была влюблена в него, и каждая загоралась было при его появлении. Но глаза… Они сразу вспоминали искры костра, у которого мы грелись в ту самую ночь у страшного Иртыша, выбравшись из палатки и кое-как одевшись, зная, что вернёмся в неё ещё не раз; блеск того самого костра, тепло которого нежно обволакивало наши тела, отдыхавшие друг от друга…
Так реагировали на него мои глаза, а вслед за ними губы мои вспоминали его губы, тело моё – его руки. Вспоминала я и грубоватую интонацию его голоса, и постоянные упрёки в мой адрес, и весёлый торчун на его голове, который никак не соответствовал его постоянно-угрюмому настроению, и как-то неожиданно терялась моя душа, путалась, пытаясь избавиться от неодолимого желания убежать отсюда подальше, чтобы больше не видеть это лицо, эту ухмылку, не ощущать его присутствия рядом с собой.
Но в то же время не могла я удержаться, чтобы не подойти к нему, когда неожиданно вдруг подзывал меня. Как собачонка, бежала я по первой его просьбе… Вот она, я – только позови…
* * *
В этот вечер я почти физически ощутила, насколько он теперь от меня далеко… Нет, он практически ничего мне не сказал тогда, но никогда не забуду эту пустоту между нами, которая раньше заполнялась ожиданием того, что всё, в конце концов, будет хорошо, заполнялась какой-то надеждой. Теперь же меня влекло к нему особенно сильно, но в то же время и пугающе отталкивало неизвестное мне доселе чувство, может, безнадёжности, может, отчаяния, а, может, ещё какое-нибудь.
А ещё была ОНА. А вместе с ней – чувство отвратительной ревности, поселившееся в моей душе с её появлением ещё тогда, зимой. Уже, кажется, и прав-то никаких не имею – ревновать, а всё же ощущаю, что, видя их вместе, всё больше и больше начинаю ненавидеть её. Как и она во мне, я ощущаю в ней соперницу… Но успокойся, милая, я ухожу…
Ухожу нехотя, тяжело, так и не высказав ему всего, что хотелось высказать уже давно. А ты, как и никто другой, пожалуй, никогда не сможешь заменить ему меня, так как хочу, чтоб страдал он так же, как страдала и страдаю сейчас я. А лучше меня никого нет, поэтому-то и ухожу, чтоб не успел он ещё больше загубить мою любящую его душу. И рано или поздно осознает он, что значила для него глупенькая, наивная девушка с непобедимым чувством гордости, которое он так упорно, в течение долгого времени пытался одолеть. Рано или поздно он почувствует уже умершую мою любовь, которую никто не в силах будет оживить…
* * *
А я сижу перед тобой в последний раз, и напрасно ты придвинулся к НЕЙ, она-то пока будет рядом, а я, насладившись сейчас твоим присутствием, уйду навсегда… Звуки гитары проникают в меня, каждый аккорд приближает наше расставание и отдаляет нас друг от друга. Позволяю музыке излечить мою душу, давно заметила, как она, пронизывая моё тело, затрагивает все нервные окончания. И на мгновение забываю я даже о твоём присутствии рядом со мной. В последний раз…
Тогда в последний раз я была твоей, но ты не почувствовал этого, не ощутил. А красивый голос парня с гитарой вдохновил меня. Самой захотелось спеть. Для тебя. В последний раз… А парень уже затянул что-то про красивую колдунью с именем «Победа» (интересно, над кем или над чем?). Запел, точно читая мои мысли: так давно хотелось услышать такие слова. Но только от тебя…
* * *
Замёрзла я, давно пора домой, но не отпускают отсюда красивый голос парня с гитарой и твоё присутствие. Я только для тебя надела эти короткие, как ты любишь, шорты и топ без лямок, жутко неудобный. И так холодно от твоего ледяного, осуждающего все мои слова взгляда, от вечернего сумрака, опускающегося нам на голову, от свежести летнего ветра. И хочется мне скинуть поскорее неудобные босоножки, делающие мои короткие ноги чуточку длиннее, яркий топ, который всё время сползает, невероятно тугие, сковывающие мои движения шорты, и убежать далеко-далеко только потому, что ты накинул свою курточку на её хрупкие плечи… А не на моё, принадлежавшее когда-то тебе, тело…
|
|
[ комментарии (7) ]
[ комментировать ]
|
| 10:51 «Baby…» («Причастность») |
| Запись открыта: всем |
Наверное, не стоило бы помещать в дневнике такие записи, но прошло уже столько лет! И боль потихоньку прошла...
… Дождь отчистит мне душу,
Смоет грязь, смоет пыль, смоет раны мои…
Е. Орлова
I
«Ты ведёшь себя как малолетка…» - говорил он не раз. А я всё не могла понять, что ему так не нравится во мне? Только это? Или что-то другое. Что-то, о чём он не может или не хочет сказать. По всей видимости, он был прав тогда… «Что ж, - отвечала я, - ребёнок живёт во мне…»
* * *
Как надоели мне его глупые выходки! Ну, разве можно быть таким ребёнком! Ведь если посудить, то это совсем неправильно с его стороны. Поступать так со мной.
А каким нелепым было наше расставание!.. Трудно было представить, что я САМА откажусь от него после того, как услышала ТЕ его слова… По сути, это было неизбежно – наши чувства: моя любовь и его, непонятное, – были обречены с самого начала - и я это осознавала всегда… Ах, все же знают, как тяжело постоянно осознавать неизбежность конца! И ждать его – это ещё тяжелее… В моём отношении к нему ИНСТИНКТ перевешивал. В его – РАЗУМ и эта неосознанная мною логика тоже. Только Бог знает, что руководит человеком, им созданным, сам же человек может лишь догадываться об этом, предполагать, но знать наверняка – никогда…
Вот и я лишь предполагаю, что люди способны пойти на великие жертвы, отдать свою жизнь ради одного мгновения счастья. Это банально и глупо, но это так! Так и, по-моему, никак иначе! Потому что я поступала так же. Каждый раз я возвращалась к нему, зная, что очередной конец моего маленького и уютного Света наступит очень-очень скоро. Не успеет даже и вспыхнуть его, Света, новый нерешительный огонёк. И моё разбрызганное по ЕГО тёмной для меня Вселенной сознание будет мучительно долго и нестерпимо больно испаряться с поверхности его мыслей, так и не сумев слиться с ними, как капли воды, пресные слёзы летнего дождя…
Вот всё и прошло… Так зачем же сейчас надоедают мне его глупые выходки, снова и снова напоминая об этой поглотившей всё остальное в моей жизни любви? Неужели приятно видеть ему, как смеются его приятели? Как их смех разбивается об мою душу на сотни осколков, оставляя на поверхности вечные следы ран и горький, злой осадок пыли внутри? Ведь в его руках приостановить гибель маленького комочка нервов в моём сознании, принадлежащего ему. Но он мстит – не знаю, за что, но мстит - возможно, только предполагая причину своей мести. Ведь наверняка знает только Бог…
* * *
А я оглядываюсь на него, смеющегося мне вслед вместе с приятелями, и всё больше и больше с каждым разом осознаю, что маленькая тайна, окутанная моей оболочкой, останется со мной. Тайна, узнать которую он недостоин… Хотя с чего я так решила? «Не суди, да не судим будешь». Да я и не сужу, это просто обида…
* * *
А расставаться с ним было легко-легко… Мне практически не пришлось ничего говорить, он закончил мысль сам…
А расставаться с ним - вопреки себе… Не потому, что не хочется снова… Просто потому, что иначе – не поймут. Родители, друзья, сама…
А расставанье было – последний шанс. Что-то поправить. Нарушить этот замкнутый круг бесконечного конца моего маленького Света. Последний шанс для него («И горько, что ты не пытаешься мне помешать…»). И последняя попытка для меня. Неудачные…
А расставанье – это страх… для моей маленькой тайны…
А расставанье – неизбежность угрозы, непреодолимая, давящая реальность.
* * *
И всё-таки не смириться с ним! Иду, трясясь, к ТЕБЕ. С возмущением: ну, что ты ведёшь себя, как ребёнок? разойдёмся достойно! не смейся мне вслед! Ведь ты ничего не знаешь… Хотя вовсе и не надоели мне его глупые выходки…
А ты жестокий! Я знала это. Но никогда не ощущала эту твою жестокость там, на уровне моей маленькой тайны – раньше не доводилось.
Но ты врёшь! Ты – просто обманщик, отвратительный, потому что обманываешь, прежде всего, самого себя. Ведь непонятное твоё чувство ко мне – вовсе не безразличие. Только вот что?..
Но ты сам принял решение не знать о тайне, ты отверг её показным равнодушием. Но ведь ты не смирился бы с ней в любом случае?.. Так что, мэй би, всё к лучшему…
Только Бог да пара друзей, которым тот позволил рассказать, знают мой секрет, моё маленькое счастье надежды. И ты своим отношением уже не опустишь меня на землю. Меня будет учить летать маленький ангел – наш ребёнок. Ребёнок, который живёт во мне… Бэби во мне, которого ты никогда не любил, потому что из-за него я вела себя, как малолетка. И, возможно, этот МОЙ ангел поможет мне отчистить свою душу от тебя, заняв в ней твоё место, которое тебе так легко досталось.
Ведь дети появляются на свет, чтобы делать его ярче и светлее. Когда планета Земля наполнена их какими-то пока первобытными криками, она наслаждается, словно слышит прекрасную музыку. И с ней наслаждается всё живое, способное это услышать… А неспособные вынуждены всю жизнь обманывать себя невозможностью найти её смысл, узнать, услышать среди всех мирских звуков свой собственный голос, рождённый любовью планеты Земля ко всем нам, и достойным, и недостойным…
А новому ангелу придётся бороться за своё существование в этом жестоком и больном мире твоей нелюбви. Бороться с твоим равнодушием, которое когда-нибудь оттолкнёт от тебя твоё истинное счастье (им, к сожалению, я не смогла стать – твоим счастьем).
Ты не принял моей попытки счастья - простого счастья без условий и компромиссов, немного детского и наивного. Ты не принял даже моей попытки подружиться с твоим, жестоким и тяжёлым, которого, в сущности, нет… Человеку под силу смириться со всем. Но только не с невозможностью быть счастливым, хотя бы одно мгновение, одну секунду, а потом – умереть…
* * *
Я не скажу, существует ли в Поднебесье этот волшебный и необъятный сгусток вечной жизни – Бог: не знаю. И боюсь узнать. Его, Бога, я оставлю на потом, когда будет совсем невмоготу. Есть он или нет, но ему я доверю маленького ангела надежды в моей оболочке. Ребёнок всегда жил во мне…
II
Вот уже целый день упиваюсь твоим незнанием тайны, которая могла бы стать нашей. А поздней ночью ты вдруг позвонил… Зачем? – Ты в непонятках, почему ушла, громко хлопнув тяжёлой от моих мыслей дверью, оставив тебя объяснять своим друзьям мой неожиданный психоз простой фразой: «Она ебанутая». Той фразой, которую ты прокричал мне вслед. Так уж случилось, что все редкие твои эмоции проявляются в таких вот пошленьких словах. Но зато не знаешь ты, что ебанутой назвал не меня одну, а нас вдвоём, с моим ангелом.
«Прости, но ничего исправить не могу», - многозначительно говорю я уже успокоившимся голосом. Но ты ещё раз набираешь номер моего телефона, который уже отбросило в сторону вновь прорвавшимся наружу психозом. И звучит в моей голове его (телефона) знакомая мелодия, которую слышу я каждый день благодаря тебе. Ну, вот и всё, перестал… Удаляю номер из памяти телефона, но моя-то память упрямо воспроизводит в голове заветные цифры: 67…
А назавтра ты звонишь снова. Да, я знаю, что это ты, чувствую – потом уже гляжу на номер. Но не беру трубку, хоть и ждала этого звонка. Что ты хочешь ещё мне сказать? Учти, что всё, что ты скажешь, ты скажешь уже не мне одной. И больно нам будет уже вместе. Больно друг за друга: мне – за ангела, а ему – за меня. И каждому ещё и за себя – двойная мука…
* * *
И больше не жду уже твоего звонка, нет – жду, но не ожидаю… Это не в твоих правилах. И надо бы ненавидеть тебя за то, что сильнее ранить уже не смог бы. Но дети не умеют ненавидеть, а ведь мы два ребёнка, созданных тобой! А смысл твоих лживых слов: «всё с тобой было просто так, не серьёзно» – только закалит нас со временем.
А этот мокрый дождь послан мне самим Богом. И не прекратится он до тех пор, пока не смочит своими пресными слезами мою затвердевшую душу с ранами разлуки и горьким, злым осадком пыли. И вот бегу я босиком по асфальтовым одеждам земли, по камням, таким же острым, как и твой взгляд, не обращая внимания на боль в ногах.
А «слёзы богов» уже смыли с меня всё неестественное: грязь жизни, атомы тяжёлых мыслей, воспоминание о его тёмной Вселенной. И снова солнце улыбается мне, прямо как тогда, год назад, когда он впервые заговорил со мной.
И неважно, что увидят все ребёнка, живущего во мне – и расскажут ЕМУ – вряд ли кто-нибудь поймёт, что нас на самом деле двое. Нет, нас уже много: вот и бегает со мной по лужам стайка детей нашего дома, брызгают в меня грязной водой, а я, убегая от них по острым камням асфальтовых дорог, думаю о том, как мне сейчас хорошо: естественно и беззаботно, как-то воздушно-мокро, мягко-прохладно, розово-фиолетово на душе… Оглушительно смеюсь для того, чтобы услышал ты в моём смехе, что сегодня отчищаю свою душу от твоей чёрной Вселенной и тело от твоих прикосновений. Так хочу забыть об этом, забыть о тебе.
И вот опять в ожидании твоей реакции на мои, столь нелюбимые тобой детские выходки, хотя, тебе, наверное, уже всё равно… Как и всегда. Тебе так же безразлична моя персона, как и той нашей последней ночью вместе, моей ночью, когда два чувства: моя любовь и твоё непонятное – явились творцами новой жизни, заключённой теперь в оболочку из меня. Ты сам отказался от моего счастья - быть с тобой – не понимая, что оно могло бы быть и твоим счастьем…
Но всё-таки ты позвонил, но не уверена – зачем? Ты хочешь опять растерзать меня в пух и прах? вселить глупую надежду? Или… просто увидеть меня, сказать, что ты обманщик, жестокий, бессмысленный? Но не дано понять тебя. Моя воля – побежала бы к тебе в эту прохладную темноту ночи, но моё сердце давно сдерживается настояниями мамы и советами подруг, спрятанное где-то далеко от тебя.
Ты просишь, чтобы я вышла. Но «меня не отпустят», - говорю в ответ и бросаю трубку… И зачем ты позвонил – знают только наверху.
III
И вот сегодня я прошла очищение Богом… Тем самым Богом, который знает всё наверняка. Так мне посоветовала мама, она-то всегда чувствует мой психоз какими-то волнами, доходящими до неё. «Вот увидишь: станет легче».
Впервые была я в церкви одна… Вошла нерешительно, принося в этот священный дом маленькое чудо, новую жизнь. И говорить-то с Богом не умею, просто думаю обо всём на свете и ставлю свечку за ЕГО здоровье, а потом уже прошу за родителей, сестёр и прочих тёть и дядь. Лишь бы ребёнок был здоров. Я молюсь за его счастье, за его улыбку, за радостный блеск в его глазах, за первое его слово: «мама», за его милое, родное существование – спасибо тебе, Господи! Спасибо за то, что он у меня будет!
* * *
В ожидании обещанного облегчения иду я по набережной, смотрю на мутные воды Иртыша, на берегу которого и был создан my angel, моя надежда. Читаю надписи незнакомых мне людей на бортике: признания, «объявы», «присутствия»… Когда-то и я писала здесь свои простые слова, обращённые в Никуда. Три года назад. Сейчас эта надпись стёрта: спрятана под множеством других, столь же важных кому-то. Но ничего в этот раз я писать не буду, мои слова, обращённые ко всему миру, не должны больше быть погребены под другими.
А ты куда-то уехал. И досадно, что опять не увидел моего очищения от тебя. Но это ничего не значит, не должно значить. В любом случае, скоро у меня появятся новые заботы, которые гораздо более важны жалких мыслей о тебе. И никто не захочет доказывать твою причастность к моему смыслу жизни, маленькому счастью, зреющему во мне.
Но всё равно надеюсь, что сделаешь ещё попытку поговорить со мной – а ведь чертовски любопытно, что же хотел ты сказать? Хотя и знаю, что ничего уже не будет между нами: ни разговоров, ни взгляда – ничего общего больше. Не будет моих мыслей, пытающихся догнать твои: ты просто не позволишь мне ловить их…
И всё, что слышу себе вслед – очередная порция насмешек! Так хочется убежать от всего, что связывает с тобой, но твоя липкая аура окружает меня повсюду, мешает вздохнуть свободно – несмотря ни на что, я пока принадлежу тебе, как это ни печально!.. И не спасло от тебя очищение дождём, Богом, ребёнком… Ведь именно он не позволит мне забыть твой образ. Он – воплощение моей мечты: частичка тебя и меня, соединённые для того, чтобы появилась новая жизнь. В НАШЕМ ребёнке мы вечно будем существовать неразрывно друг от друга – ты и я.
* * *
И вот уже убегаю я от твоих насмешек. Убегаю, унося подальше то, в чём ты всё равно не нуждаешься. И так вдруг тяжело двигаться с твоей тяжестью в себе. Быстрее, быстрее, быстрее, чтоб разбежаться и… окунуться в какую-то бездну потери, светлую, манящую, ласковую. Нежно обнимающую с ног до головы. И что-то тёплое, даже горячее согревает неожиданную боль моей оболочки, в которой больше уже нет… моего маленького Baby: он улетел, оставив меня здесь, на земле. Улетел один, потому что твоя тяжесть не отпустила меня вместе с ним…
IV
Кровь… моя кровь осталась на земле, всё ещё горячая и ужасно липкая. Такая же липкая, как и сковавшая собственное существо аура. А оболочка мучительно больно ощущает свою пустоту и бесполезность. Ведь вот он, мой маленький Angel – красный сгусток на зелёной примятой траве рядом со мной. Здесь, в светлой бездне потери…
Своими словами оборвал все нити, связывающие нас, но не заметил одну, видимо, самую незначительную для тебя – мою любовь. Это простенькое чувство – любовь - оказалось гораздо крепче твоего, непонятного, а ты просто не рассчитал своей энергетической затраты, не учёл свою невозможность убить его… Этими глупыми выходками, теперь наконец надоевшими мне, ты смог убить лишь нашего ребёнка – мою надежду. И никто уже не докажет твою причастность к этому непонятному чернеющему сгустку на траве подо мной…
А я так и осталась принадлежать тебе ещё какое-то время… Моя тяжёлая любовь не отпустила меня отсюда…
|
|
[ комментарии (2) ]
[ комментировать ]
|
| 06.02.2008 |
| |
| 10:21 Дежа Вю |
| Запись открыта: всем |
Посвящается А.З. и В.В.
Они такие разные, их разделяет время,
но они оба причиняют боль…
Я люблю думать о страдании…
Я смотрю телевизор и придумываю для самой себя небольшие неприятности. Такие-то неприятности я и называю своими маленькими страданиями. Меня увлекают мысли о том, что я сильная и могу выдержать всё, что бы ни послала мне судьба. А когда понимаю, что победила, испытываю невероятную гордость за себя…
Опять выдалось жаркое лето… Придётся облачиться в короткую юбочку, впихнуть своё, ещё полка свежее, не побывавшее сегодня под палящими лучами огненного шара, тело в облегающий и такой же критически короткий, как и юбка, топ. Мне неприятно ощущение лёгкости на теле, которое обусловлено отсутствием на нём любимых брючек.
Кроме того, необходимо поделиться со своим милым, смущённым от приятного сна личиком, определённой долей косметики, без которой оно чувствует себя бесстыдно нагим. Настолько привыкла к этому, что по утрам руки автоматически тянутся к теням и туши. И не могу я позволить себе маленькую слабость – отказаться от этой процедуры…
И вовсе бы я не выходила на улицу в эту одуряющую жару, которая навевает лишь мысли, которые я никогда не решилась бы облечь в слова… Хотя бы потому, что нет человека, который смог бы воплотить эти мысли, захотел бы превратить мечту в реальность. Жара не навевает мыслей о моих маленьких страданиях, она – сама по себе страдание. Она без чьей-либо посторонней помощи пускает по тебе невероятной силы импульсы безумной страсти, которую, однако, невозможно самостоятельно выплеснуть наружу… но не таких страданий требует моя душа, этих мне, пожалуй, не вынести…
Но приходится выходить навстречу опаляющей тебя страсти летнего дня. Опять лето выдалось жарким… Опять лето будет дождливым…
Ведь такой накал непременно должен вызвать моментальную разрядку, этакое мгновенное снятие напряжения, вызванного страстью… И скоро-скоро летний день получит такую разрядку, тогда, когда достигнет полного единения с Богом-солнцем, когда настанет кульминация их любовной прелюдии. Гроза!.. Пойдет дождь… И только бедные люди будут тихо про себя завидовать такой всепоглощающей любви летнего дня и Бога-солнца…
Ну вот, я же предупреждала, что мысли будут не о том!
Но пора-пора выходить, а я все еще не могу решиться. На скамейке сидит стайка дворовых парней, и я знаю, что они будут нагло смотреть мне вслед, обсуждать мои ноги, на которых, между прочим, куча мозолей от босоножек, отчего я порой прихрамываю.
Но придется терпеть и эту боль, идти прямо, и все ради того, чтобы все оставшееся время до твоего возвращения эти парни говорили о тебе, о твоих ножках, которые каждый раз проносят на себе мимо них твое свежее, нетронутое тело, страдающее от своей нетронутости…
Ах, как же хочется все-таки ощутить спиной ЕГО пожирающий меня взгляд! И чтоб ОН непременно мне тоже понравился. А иначе – нечестно.
Я подошла бы ближе и сказала: «А у вас есть телефон?»
«Девушка, телефоны продаются в другом отделе, налево». И лишь этот занудливый голос продавщицы смог бы отвлечь меня от созерцания его облика.
***
Хотя я и правда решила купить телефон, пока есть на что. «Хороший выбор», - одобрил белобрысый парень с именем «Андрей» на бэйджике. Хотя его мнения никто и не спрашивал. Не мешайте мне придумывать страдание, хочу снова гордиться собой! И вообще, не люблю белобрысых, мне сегодня приснился темненький…
И снова зной обволакивает меня. А как долго еще придется быть на улице! И снова видна стайка парней уже чужого двора. Так они смотрят, наверное, на каждую незнакомую девушку, проходящую мимо. А я хочу, чтоб смотрели лишь на меня. Вот такой каприз! Пока, мальчики! Свистите – не свистите…
***
У меня неплохо получается стрелять глазами. Я научилась этому давно, как только появилась у меня эта странная тяга – искать страдания на свою голову. Ах, сколько уже этих страданий в моей коллекции! И все имеют вполне человеческие имена. Почему-то мужские.
Так вот, почему-то все придуманные мною страдания приходятся в большинстве своем на долю этих безликих, на мой взгляд, имен, а вовсе не на мою, как мне того хотелось бы. Однако… однако, можно найти в моей скромной коллекции и одно девичье имя. Хотя, как говориться, это уже совсем другая история…
А сейчас, задумавшись о чем-то постороннем, я вдруг поняла, что мне нужно идти не прямо, а «налево до красного здания, затем направо и через дорогу», - по крайней мере, так мне объяснил молодой субъект симпатичной наружности, как добраться до ближайшего магазина игрушек – мне безумно захотелось купить себе большого мягкого зайца, чтобы можно было каждый раз, вернувшись домой, положить его рядом с собой, ощутить его нежное щекочущее тепло на своем уставшем, измученном теле и просто уснуть. Так, чтобы во сне превратился этот зайчонок в человека, способного раз и навсегда прекратить этот замкнутый круг поиска для себя маленьких страданий…
***
«Девушка, мне нужно непременно мальчика, а вы мне суете какую-то розовую милашку! Ну, раз уж у вас нет кавалера мне по вкусу, тогда возьму себе вот этого тигра-защитника, по крайней мере, буду ощущать, что в комнате не одна…»
***
Ну вот и предсказанная сегодня гроза! А я как назло жутко далеко от дома. Придется зайти в очередной магазин и купить очередную ненужную вещицу-безделушку, одну из тех, что я люблю покупать в магазинах, когда забегаю в них, спасая свое намалеванное личико от колкого взгляда дождевых капель. А гроза как будто специально выжидает, когда же я окажусь подальше от дома, да еще к тому же с боевой раскраской на лице, тем самым пытаясь снова и снова доказать мне, что все мои уловки будут раскрыты… И что не удастся мне найти объект, который будет испытывать страдание по моей вине. А мне всего лишь безумно скучно жить на этой земле, наполненной невысказанными мечтами моих мыслей и невыполнимыми желаниями моей телесной сущности… Ведь я всего лишь человек! И я хочу жить, не задумываясь о том, что можно и чего нельзя, просто жить и наслаждаться своим существованием… А люди, страдающие из-за меня, приносят мне одни лишь хлопоты, одни лишь маленькие страдания, ведь я, по сути, такая мягкотелая.
А теперь мне придется топать своими измученными от долгой ходьбы израненными ногами далеко-далеко, а ведь я и в трех березах заблужусь… И стайка парней на скамейке у дома давно уже не ждет моего возвращения, усталого, невеселого, смутного. И мать, наверное, уже дома. И злиться она, что не купила я хлеба к ужину, благоухающей от пребывания на жаре рыбки для нахального кота-обжоры, свежей газеты с телепрограммой на следующую неделю и еще много-много чего-то еще, я уже и не помню чего.
Вот и любимая улица с уныло-серыми домами. И опять я иду по дороге с сотней колдобин и ямок, скользя босоножками по асфальтовым лужам. И думаю, как бы ноги невзначай не выскользнули из этой порядком надоевшей мне голубой обувки, не порвали ее изящные тонкие ремешки, так бесстыдно и безнаказанно обнимающие мои ступни.
А лето опять выдалось жаркое. Скользко и тепло. Душно от этих испарений, созданных Богом-солнцем, которое, приняв прохладный душ из дождевой воды, наконец удовлетворенное, пытается выжечь с этой земли все ее пороки, выжечь всех нас, людей. А что же поделаешь, если наше хрупкое счастье и держится на этих самых создаваемых нами пороках?! А что же поделаешь, если люди начинают получать удовольствие, видя страдания других, лишь тогда, когда сами испытают подобные муки?! Ведь нам-то сейчас хорошо. А им – плохо. Ну, разве это не счастье? А я скажу так: это замкнутый круг, по которому так и будет ходить человечество, пока солнце все же не выжжет нас с этой земли… А потом появятся на ней другие существа. И начнется то же самое… Замкнутый круг – вот, что я вам скажу…
***
Однако, здесь я, пожалуй, не пройду – утону. Так хочется поскорее снять с себя всю прилипшую к телу одежду, а в особенности эти чертовы босоножки!
И вот иду я босиком по лужам, по теплой грязной воде, в которой только что искупалось солнце, смыв с себя всю грязь недавно совершенного акта слияния его с летним днем. Иду босиком, как ходила когда-то в деревне, когда была маленькой. Маленькой, наивной и… доброй. А теперь я – против всего мира. Просто так, чтобы не было скучно…
«Девушка, зачем же вы так? А я только хотел предложить перенести вас через эту лужу!»
«Девушка, а вы не простудитесь?! Смотрите!»
«Нет-нет, все нормально», - тихо и скромно лепечу в ответ, злорадно ухмыляясь про себя: ну-ну, распинайтесь-распинайтесь, а я все равно буду ждать ЕГО.
Вернулась с очередной длительной прогулки в костюме охотницы и снова не ощутила спиной ЕГО пожирающего меня взгляда. Досадно, но ничего, у меня все лето впереди…
***
Однако, я ошиблась, они все так же сидят на скамейке, на этот раз постелив на нее какой-то кусок полиэтилена, в общем, чувствуют себя «довольно сухо и комфортно» - как поется в одной когда-то популярной песне. Аж завидно!
«Привет, соседка», - услышала я голос, который слышала и раньше, но почему-то никогда не замечала.
«Привет», - тупо ответила, не скрыв улыбку…
***
Я поднималась пешком, как малышка размахивая босоножками, вновь переживая уже заканчивающийся день. И вспомнилось мне имя светленького продавца, написанное на бэйджике: Андрей. А ведь накануне мама поймала на мне короткую белую нитку, а когда я крикнула: «Это жених!», тихо проворчала: «И зачем тебе белобрысый! Да еще на букву “А”». А те парни из чужого двора свистят вовсе не каждой девчонке, проходящей мимо, а только симпатичным и милым. Наверное, таким, как я? И солнце сегодня улыбалось мне, прощая мои прошлые грехи, когда двое молодых людей пытались помочь мне пройти через лужу…
И тигра я решила оставить в магазине – пусть охраняет кого-нибудь другого, какую-нибудь маленькую капризную девочку, которая боится темноты, как я боялась ее когда-то, когда не знала, что темнота порой прячет в своем забытьи те пороки, которые и делают людей счастливыми. А меня теперь есть кому защищать. Уверена. Что этот услышанный мною минуту назад голос, еще не раз окутает меня, когда я буду проходить мимо скамейки, сверкая израненными ножками.
А как же страдания? Да разве сегодня их было мало? Хватит, настрадалась! Мои страдания были придуманными, и лишь желание страдать существовало на самом деле. А сейчас есть лишь желание быть счастливой. И желание это пробудил такой новый, хотя и ранее известный голос моего белобрысого соседа.
И пусть во сне мне приснился темненький – я вспомнила, что не верю во сны. И пусть пока не было столь ожидаемого мной подирающего взгляда: все равно в темноте его не увидишь. В той самой темноте, которая, как сообщница, каждую ночь скрывает от солнца людские грехи. А теперь будет скрывать и мои…
Ведь лето опять выдалось жарким. И эта гроза была не последней…
|
|
[ комментарии (6) ]
[ комментировать ]
|
| 05.02.2008 |
| |
| 22:26 Я тебя любила... |
| Запись открыта: всем |
Do you believe in love after love?
Are you strong enough?
Yes, I’m strong enough and no matter what I’m survive!
И за облаками не та
Нас соединила звезда.
Всё, что было, - было не так.
Я тебя любила.
Ты меня своей не зови,
Если не осталось любви,
Отпусти меня, отпусти.
Я тебя любила.
И. Дубцова «Я тебя любила»
А каким было самое романтичное событие в вашей жизни?
В моей жизни был поезд из Омска в Питер. Я сбегала от своей несчастной любви, потому что была слабая и одинокая. И тогда рядом со мной 17 часов был он. Он написал номер своего телефона на помятой карте оплаты услуг Би Лайн. Было жарко, но мы провели всю ночь, обнявшись на верхней полке. Казалось, мы никогда больше не увидимся… Никогда.
Он вынес мою сумку на станции, а я тут же попала в руки моей тётки. Она повела меня за собой, а я, оглянувшись, увидела, что он так и стоит вместе с друзьями, смотрит. А в моей руке был зажат дешёвенький медальон с его фотографией…
Но мы всё-таки встретились. Спустя шесть месяцев, когда он приехал в Омск. Моя несчастная любовь к тому времени закончилась, так и не успев нормально начаться. Закончилась, но не прошла…
Вернулась домой и, сидя на лекциях, писала письма в далёкий Санкт-Петербург. Любила одного, а писала другому.
А потом в День Валентина получила пышную розовую розу от того, кто далеко.
А тот, кого любила, 14 февраля 2004 года сказал мне: «Не люблю тебя»…
Много всего случилось за эти годы, многое забылось. А многое вспомнилось именно сейчас, когда я зажимаю пальцами дешёвенький милый медальончик с его фотографией, смотрю на старую карту оплаты услуг Би Лайн, случайную потрёпанную бумажонку с банальными словами любви, написанными красной ручкой при очередном прощании.
Да, много всего забылось, но я помню эту пышную розу, принесённую мне неизвестным другом в тот день, когда тот, кого любила, сказал: «Не люблю тебя…»
А сейчас – ужасно – не испытываю ничего: ни любви, ни ненависти. Ничего. Только хочется плакать: красивая была любовь… Наверное, такая любовь не имеет права проходить. Но она проходит… От этого и хочется плакать…
|
|
[ комментарии (3) ]
[ комментировать ]
|
| 14:25 Для него |
| Запись открыта: всем |
Всегда было трудно понимать мужчин. Впрочем, мужчин-то как раз понимать легко, а вот молодых пацанов – пока не научилась. Когда научусь, они уже, наверное, станут мужчинами.
Как стать счастливой? Банально просто – найти любовь. Чтоб каждый день был наполнен ею до самых краешков. Хочу так, но не могу. Точнее они не могут сделать меня счастливой. Может, не доросли ещё пока?
Вовка мне сказал, что я похожа на Мери Поппинс. Хм. Надеюсь, он имел в виду, что я само совершенство? Хотя в этом-то я как раз не сомневаюсь. Но он вряд ли имел в виду именно это!
Да! Только зонтика не хватает – так бы и полетела! Благо маленький вес позволяет. «Она поправит грим, она забудет зонт, она уйдёт за ним по лужам в горизонт. Её везёт вода через осенний бал, она идёт туда, куда никто не звал. <…> И только дождь уснёт, сам от себя устав, я позабытый зонт запрячу в тёмный шкаф…»
Только зонта такого нет, чтобы как тросточка был. Длинный, с загнутой ручкой. Не отказалась бы от такого!
Есть у меня подружка. Классная такая. Лена Орлова. Вот она точно сочетание Мери Поппинс и… В общем, уникальное создание. По-моему, столь же несчастная, как и я. Хотя, казалось бы, такой колдунье махни рукой – и весь мир у ног! А нет же!
Вот такое совершенное несовершенство получается. А я просто посредственность. Непосредственная посредственность. Кто поймёт такое сочетание? Трудно сказать.
«Счастье – это когда тебя понимают?» Я бы так не сказала! Счастье – это когда тебя чувствуют и хотят чувствовать. Ну почему же получается, что меня не хотят почувствовать? Я слишком многословна, что ли? Просто столько всего хочется донести этому миру!!! Но не в моих силах – посредственность.
На самом деле людей, которым я хотела бы донести что-то главное о себе, не так уж и много. Для них и пишу этот дневник – всё равно его никто не прочитает, слишком уж я многословна.
Эта запись лично для тебя, Вадим Васильков. Я не обвиняю тебя ни в чем, как стоило бы, просто не дорос ты ещё пока до меня. Когда-нибудь дорастёшь, но мне будет уже не интересна твоя персона.
Мужчин всегда привлекает детская непосредственность. Даже во мне. Не хочу думать, почему. А что же привлекает остальных? Сексуальность? На её отсутствие никогда не жаловалась. Главное вовремя её скрыть, а это я умею: не люблю ей пользоваться, т.к. одни подонки клюют. Остальные пускают про себя слюнки и гордо отворачиваются, не замечая самого главного. Приходится «включать» «своего парня» и всё идёт на лад. Так что же вам всем нужно?
Разучилась любить? Да! Но кто бы научил снова?
Погасла страсть? Так разожгите, в конце концов, а то замёрзну!
Нужно быть скромнее? Так «отключите» во мне этого «своего парня»!
Но ты-то, ты! Кто мог услышать меня, кто слушал меня – почему не дослушал?
Ну как, скажи мне, как называть тебя, находясь под впечатлением от твоего поступка? Ведь я только начала просыпаться! Только и остается угадывать, что тобой двигало! Не могу я плохо думать о тебе и доказать уже ничего не смогу. Может быть, когда-нибудь – но будет уже неинтересна твоя персона. «А знаешь, всё ещё будет! Южный ветер ещё подует, и весну ещё наколдует, и память перелистает, и встретиться нас заставит. <…> Понимаешь, всё ещё будет! »
И мысли мои уже давно запутались. Пишу о всяком бреде, а главного выразить не могу. Глупо, но ты мне дорог, несмотря ни на что. Вспоминаю: «мне больше достанется». Неужели это был комплекс? Да нет – оба тупо ржали над собой и чужими подколами! Я требовала слишком многого. И Вовка мне так же сказал. Но мы, девушки, всегда торопимся любить. (Почему торопимся? Про себя могу сказать лишь одно: давно не любила). А вы только остужаете. А потом жалуетесь на нашу холодность. Только плечами пожать остаётся!!!
Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей! 100%! Доказано мной лично! А с кем ещё этот принцип срабатывает? Не хватает сил попробовать – в любовь, как в омут с головой! «В тихом омуте моём черти все затосковали… Взбаламутится едва ли этот мирный водоём… И вожжами тишины вновь чертей я укрощаю, вновь на круги возвращаюсь, да они ли мне нужны?!»
Боюсь я отдавать свою нежность. И не хочу больше. Ты не оценил, значит, ещё долго не оценят. Боюсь я вас, дорогие «мои мужчины». Общение с вами не променяю ни на что – это большой опыт и возможность быть самой собой (девчонки такого не оценят). Но при этом боюсь – не дай бог влюбиться!
Трудно мне будет дальше, но я редко плачу. Знаешь, я так не плакала, даже когда Димка жестоко перевернул мою жизнь. А из-за тебя плакала. Потому что из-за любви. Тьфу ты, блин: не знаю, какое сравнение подобрать. Басню что ли вспомнить? В общем, ты рядом со мной казался ещё больше, а я на твоём фоне – ещё меньше.
«Так не доставайся же ты никому!» - подумала собака на сене.
А тебе за себя не стыдно? Хотя ты же не догадываешься о том, что я всё знаю. Да и другие причины, наверное, были. Знать бы эти причины.
Цитаты: Ольга Тишина «Зонт», к/ф «Доживём до понедельника», В.Тушнова «А знаешь, всё ещё будет», М.Безденежных «В тихом омуте…»
|
|
[ комментарии (5) ]
[ комментировать ]
|
| 04.02.2008 |
| |
| 19:45 Май лайф (Одно эротическое воспоминание) |
| Запись открыта: всем |
Мой стон заглушил всё вокруг, лишил меня последних сил!.. Не помню, когда последний раз было подобное.
Сначала я танцевала. В моей голове до сих пор звучат сотни барабанчиков, которые рождали в теле импульсы электрического тока, когда всё существо опустошается, чтобы наполниться чем-то прекрасным. А по спине всё ещё циркулируют нежные вибрации, и становится так жарко и как-то лениво, что ли?!
Я приближалась к тебе неторопливо, а ты любовался мной – ничего не мог с собой поделать! Было лето и было возбуждающе жарко, так жарко, что хотелось скинуть с себя поскорее тот костюм, в котором я пришла танцевать для тебя… Но рано, танец ещё только начался…
Моя горячая ладошка схватилась за блестящий поручень, который помогал мне не упасть – так затуманена страстью была моя голова. И я обнимала этот поручень так, будто это мой самый желанный любовник.
И мои волосы тоже танцевали, а руки гладили моё тело, чтоб тебе захотелось прикоснуться ко мне точно так же. А я стонала от предвкушения, потому что понимала, что и ты хочешь меня.
Я чувствовала собственное прикосновение: сначала оно было на шее, окутанной волосами, затем оно опускалось ниже, ловко и неожиданно прошло между грудей, блеснуло серёжкой на упругом животе, плавно соскользнуло вниз и столь же плавно вынырнуло…
Я развела руки, позволив тебе почувствовать, как податливо моё гибкое тело. Твои шершавые ладони оставили на моей выгнутой спине отпечатки, похожие на ожоги. До сих пор я чувствую это твоё прикосновение. Как будто ты поставил на мне клеймо.
Я увела тебя подальше отсюда, и мы занимались любовью где-то рядом с водой, слыша эротичную песню на французском языке. Сегодня я навсегда запомнила вкус твоего возбуждённого тела, мой горячий язычок изучил каждый шрам на твоей груди и каждую татуировку на твоих руках. Твоя спина ещё какое-то время будет хранить отпечатки моих объятий, царапины от моих ногтей. И я знаю, что ты никогда не забудешь этот мой стон, заглушивший плеск воды и звук эротичной песни.
Ты смотрел прямо перед собой, лёжа на спине, а я как будто продолжала танцевать для тебя, откидывая назад голову, то глядя в небо, то совсем закрывая глаза. И всё больше и больше осознавала, что больше никогда не буду принадлежать тебе. А ты вдруг посмотрел на меня и сказал одно единственное слово, которое навсегда сделало меня счастливой: «Фея…»
Больше ты не слышал моего стона. Я убегала подальше от тебя, чтобы не было соблазна вернуться и услышать это коротенькое слово: «Фея»… Ты не будешь больше играть серёжкой на моём упругом животе, водить пальцем по контурам татуировки на моём предплечье, слушать мои наивные рассказы о том, как прошёл мой день, и целовать мою влажную от слёз счастья щёчку.
Я больше не буду счастлива с тобой. Я просто никогда больше не буду с тобой… Но моя жизнь будет постоянно наполнена теми редкими моментами, которые ты дарил мне.
И спасибо тебе: я всё ещё помню твой голос, произносящий...
|
|
[ комментарии (9) ]
[ комментировать ]
|
|
|
.jpg)
